В тот день события развивались по привычному для пришлецов сценарию, сопровождаясь сопутствующими знаками: пернатый посланник Дерева, цвет глаз, тошнота (боли в животе) и жажда. И хотя родные не видели птицу, и я им не рассказывала о неприятных ощущениях, списав их на последствия похода с подружками в бар, одного только признака грядущей проблемы, как мерцание глаз, оказалось достаточным для состояния аффекта у мамы. Страшные сказки оборачиваются реальностью, а в эпицентре зарождающейся воронки твоя дочь – тут любой родитель слетит с катушек. Их с бабулей ссора происходила как раз по этому поводу: мама истерила и искала действенные способы купировать мое перемещение, закрыв окно в Тривинд.
Она не слушала бабушкины уверения о судьбе и дорогах, что прокладывает Древо сквозь миры. Мой путь выбран, ничто и никто не в силах прервать древний зов. Почти не оставалось времени, чтобы раскрыть мне все карты, научить, насколько возможно, жизни в другом измерении, и мама, коря себя за неверие, решилась на отчаянный шаг.
Медальоны Стражей, как известно, сделаны из камня и древесины священного артефакта, и если камень, по поверьям, помогает вернуться в Тривинд, в места, где он добыт, то дерево тянется к частичке себя в Ньезфилде, заставляя человека выпрыгнуть в его непосредственной близости. Создается невидимая, но прочная связь: камень в кулоне – место «высадки» в Тривинде, деревянные элементы – «приземление» в Ньезфилде. Так и произошло впоследствии, когда украшение перенесло меня сначала к гномам, а потом назад – в мою собственную квартиру, где висит ветка в бабулиной комнате. Именно из нее, из этой ветки, настрогав немного опилок с задней части, мама сделала особый напиток, призванный обмануть Черное Дерево. Она вспомнила из детства, из разговоров с дальними родственниками, что можно совершить определенный ритуал. Древо признает тебя «своим» и перестает призывать к себе, посылая гонцов через пространство и время.
Бабуля не верила в положительный исход ее затеи, но все же они настояли чай с частичками Древа. В бабушкином термосе, конечно. Другого у нас нет. Я выпила этот чай, мучаясь от жажды, и то ли зелье не успело дойти до нужной кондиции, то ли изначально это была безнадежная и бредовая мистификация, их девочка все же пропала на утро из собственной постели.
Тетя Оля, приехавшая в гости, разнимала маму и бабушку, обвиняющих друг друга во всех смертных грехах, а потом повезла к знакомой гадалке, уповая на помощь потусторонних сил в моих поисках. К ней родные так и не попали: повернули назад после моего звонка.
– Больше никуда тебя не отпущу, – плачет мама, не выпуская мою руку из своих. Другая моя кисть в таком же плену со стороны бабушки. Они облепляют меня с двух сторон на диване, словно это поможет им меня удержать, не дать раствориться.
Со свою очередь, я рассказываю домочадцам почти все, что случилось со мной в Тривинде: и про волколаков, и про Брэди с братьями, и даже про сватовство Стража. Про короля упоминаю вскользь: не для общих ушей такая информация о Дрейвне. О его чувствах, до сих пор лелеемых к земной человечке, я поведаю бабушке наедине, а там сама решит, с кем еще поделиться. Ну и про поцелуй с Александром умалчиваю.
Страж, кстати, тоже надул меня с подарком. Его ветвь – не просто охранный амулет, а артефакт, позволяющий «выпрыгнуть» в нужном месте. Вероятно, он поведал бы мне об остальном, не выскользни я из его рук так внезапно. Да и посвящать в секреты Обители живущую с гномами девушку по меньшей мере неразумно и преждевременно.
Есть еще кое-что, что предстоит мне проверить, не мучиться подозрениями. И мамин арест мне совсем ни к чему.
– Мне завтра в универ, – тихо возражаю, серьезно опасаясь, что еще запрут в квартире, вернее, попробуют запереть. С них станется. Это для родни я пропала вчера, а я прожила целую вечность за прошедший месяц. С ними на диване сидит абсолютно другой человек, не по годам повзрослевший.
– А вдруг ты прыгнешь опять?
– Лен, хватит портить жизнь Глашке, – вставляет свое веское слово тетя. – Переходы туда-сюда – такая же легенда, как ваше пойло, которым вы ее напоили.
Не такая уж и легенда, раз Стражи создали медальоны, и они работают. И никто до сих пор не опроверг теорию, что вернуться можно только из Тривинда в Ньезфилд, а не обратно. И не один раз. Держу язык за зубами. Озвучить догадки – точно дать повод оставить меня дома на неопределенный срок.
– Не таким уж противным был этот чай, – вздыхаю, – лишь чуть отличался от обычного.
– Хорошо, что копыта не отбросила! – смеется Темка и замолкает под укоризненным взглядом бабули. – Ну а что, вы сами его пробовали, Дерево ваше? Хоть полизали б сначала. Может, там яд какой!
– Да, – соглашается бабуля, – наделали мы дел… Только как ее не держи, все равно прыгнет, если суждено. Мне вот не довелось больше…
– Лен, правда, запереть ее – глупая идея. От учебы отстанет. Ну, погуляла денек, с кем не бывает. Девке-то уже восемнадцать! – пытается вклиниться в беседу дядя.
Тетин муж вообще офигевает от происходящего. Он не против, что жена муштрует сына мужскими занятиями вроде борьбы, но солидарен с моей мамой по части «сказочек». И даже сейчас, когда я, пришлец, во плоти сижу перед ним, не может окончательно поверить в параллельный мир. Ну платье, ну драгоценные стекляшки. Мало ли где я взяла их во время отсутствия. Не у него же на глазах я материализовалась из воздуха. Мне кажется, будь его воля – сдал бы всех нас на принудительное лечение.
– Должен же быть способ все это прекратить! – в сердцах вскрикивает мама.
– Да ты хоть привяжи ее, – солидарна с бабушкой тетя, – все равно ничего не сработает. Пусть смотрит за собой и ощущениями. Увидит ворона, пожелтеют глаза – значит, Тривинд зовет, пора медальон надевать, чтобы в Леорухе очутиться.
– А лучше его совсем не снимать, – говорит Артем.
– Наверное, надо отдать его тебе, – смотрю я на брата. – Твоя очередь…
– Сдурела?! Я тебе баба, что ли?! – возмущается он. – Да и гномы мне твои не нужны! Я в Обитель хочу! В Орден Стражей!
– Ладно, давайте ужинать. – Бабушка встает, опираясь на палку, и идет в направлении кухни. – Что лить из пустого в порожнее? В пустом животе правды нет. Вон сколько еды наготовили день рождения праздновать. Не пропадать же. Теперь будем заодно каждый год отмечать возвращение нашей девочки.
Мама и тетя отправляются с ней – помогать накрывать на стол. Я же, под предлогом переодеться в обычную одежду, получаю наконец возможность уединиться у себя в комнате и прочитать тонну входящей информации. К Дашкиным причитаниям о том, куда я пропала, добавляются свежие сообщения, что я онлайн и все равно игнорю ее. Пишу ей, что нагрянули родственники и напрягли не по-детски в реале. Общий с девчонками чат быстро пролистываю: ничего важного, просто треп о походе в бар и вопросы о Максе, собираюсь ли я с ним мутить или оставлю подругам.
Не могу удовлетворить их интерес, потому что сама не знаю, чего ждать от жизни даже в ближайшие дни, но все же неприятно сосет под ложечкой невесть откуда взявшееся чувство собственничества. Я точно не намерена делиться Максом, особенно сейчас, когда всеми правдами и неправдами нужно снова оказаться в его доме. Медлю секунду, прежде чем открыть его сообщения.
