мысли работали чётко и быстро, не разрывая зрительного контакта со встретившимся человеком, она на ощупь нажала кнопку вызова. На звонок откликнулся брат.
— Никита, — громко воскликнула Лиза. — Никита, Джек пропал, а я в парке. Жду тебя…
Она хотела сказать, что ждёт его на центральной аллее, как амбал подошёл ближе, выхватил у неё телефон и, вынув симкарту, выбросил в кусты.
— Но пока спешит твоя помощь, я успею кое-что сделать. — Он достал нож. — А ты, киска, ничё такая, симпотная. Раздевайся, развлечёмся.
Глава 29
Лиза остолбенела и не могла пошевелиться, страх полностью парализовал её. Она подумала о том, что прожила всего-то ничего на этом свете, наверное, через месяц никто о ней кроме близких не вспомнит, ибо ничего такого выдающегося она не совершила, доверие многих людей не оправдала. Как всё глупо! Ничтожно глупо! Время, казалось, тянулось до бесконечности, как в замедленном кино, а она не понимала, как ей быть? Бежать? Но это бесполезно: амбал в два шага её, миниатюрную, догонит.
— Быстро раздевайся, я сказал, — уже зло прошипел амбал и провёл тыльной стороной ножа по её лицу.
«Нельзя быть жертвой, — будто услышала она Артёма, — нужно сражаться до конца». Эти слова, сказанные им в этом же парке, вспомнились снова, и на глазах появились слёзы: «Ну нет, так просто я не сдамся». Она мысленно простилась со всем миром, отскочила от амбала на шаг и, неожиданно резко выхватив из кармана поводок, хлестнула им насильника и вора. Всё это стало делом нескольких секунд.
* * *
Холодный воздух пронзал легкие. Самохин тяжело дышал, несясь по аллее парка: настолько резво он давно не бегал. Где же Лиза? Что с ней случилось страшное, он понял, когда начал ей звонить, а телефон выдавал, что абонент недоступен. Выбежав на центральную аллею, он заприметил невдалеке рослого мужчину, а рядом с ним — маленькую фигурку, которая размахивала чем-то, атакуя соперника, стоящего с холодным оружием. В секунды подлетев к мужчине, он ногой выбил из рук нож и нанёс сильный удар в корпус противника. Человек согнулся от боли и рухнул на землю. Артём, который привык всегда и во всём контролировать себя, не осознавал, что делает и где та грань, перестающая быть просто самообороной. Он продолжал неистово пинать его уже лежачего. Это была не ненависть. Это что-то такое, что словами не объяснить.
Лиза, поначалу застывшая, без движения, начала медленно оседать, обхватив стоящее рядом дерево. Увидев это, парень оставил свою жертву, бросился к девушке и подхватил за руки, не дав упасть.
— Лиза, Лиза, где больно, Лиза?
— Небольно, — беззвучно пояснила она и заплакала: — Джек…пропал.
— Ладно, ладно, не волнуйся, — засмеялся Самохин, обнимая её и вытирая слёзы, — найдём мы твоего Джека, — и громко, что есть мочи закричал:
— Джеееек, Джеееек, ко мне!
Невдалеке раздался заливистый собачий лай, и вскоре показался пёс неизвестной породы — помесь дворняги и немецкого пинчера. Джек был один, видимо, чёрная кошка спокойно перемахнула через деревянную ограду, а ему — довольно крупному псу — не удалось протиснуться в лазейку под забором: в парке их было великое множество. А может, пёс понял, что рядом нет хозяйки, и заскучал без неё. Облегченно вздохнув, девушка наклонилась, чтобы потрепать подбежавшего пса по загривку и пристегнуть поводок к ошейнику: злиться сейчас на Джека было выше её сил. В порыве собачьей нежности он несколько раз лизнул её руку.
— Больше никогда тебя не отпущу с поводка, горе моё. — Лиза перехватила руку другой и вдруг тихо застонала.
— Что с рукой? Этот урод тебя бил? — Самохин сжал губы и посмотрел на лежащего на листьях мужчину.
Девушка мотнула головой и вцепилась в куртку Артёма.
— Нет, не успел, просто, наверное, получила растяжение, когда дралась с ним, только сразу боль не ощутила.
— Обопрись на меня, надо вызвать полицию. Джек, твою петрушку! Прекрати носиться вокруг нас, сидеть! Сидеть, я сказал!
Он почувствовал, как громко бьётся её сердце. «Смелая маленькая Лиза выхватила собачий поводок и готова была сражаться за свою жизнь с этим увальнем. Наш человек, — подумал Самохин. — И всё же надо было бежать».
Артём крепче обнял девушку и задрал голову. Звёзд на небе уже не было, его заволокла мутная, блеклая пелена. И тут Самохина шибануло! Ему, взрослому двадцатишестилетнему парню, вдруг, как маленькому, захотелось плакать, он еле-еле сдержал слёзы, когда до него дошло, что могло бы быть, не подоспей он вовремя, ибо вряд ли ей удалось бы отбиться.
Он успел спасти её!
Он понял, насколько она ему дорога!
Он любит её!
Он сейчас принял решение! И от него теперь не отступится — Лиза будет его, не сразу, не сию минуту, но обязательно будет его!
— Ты такая молодец, смелая, настоящий боец, — хрипло прошептал Самохин, а потом нагнулся и нежно поцеловал девушку.
Она не удивилась его внезапному проявлению эмоций, и если бы сейчас на Землю прилетели инопланетяне, она бы тоже не удивилась. Не до того было, и уж точно не до самоанализа.
— Нет, ошибаешься, трусиха, ещё какая, — Лиза не заметила, как снова перешла с Артёмом на «ты», — просто вспомнила твои слова о том, что нельзя быть жертвой, нужно сражаться до конца. В глазах её опять показались слёзы — девушка снова переживала тот ужас.
Лиза обнимала его, вцепившись в куртку, и он чувствовал горячие слёзы и беззвучное рыдание. Артём посильнее прижал её к себе: он не знал, как успокоить Лизу, просто не имел в этом опыта и действовал интуитивно, доверяя своему чутью. И не ошибся: девушка с благодарностью посмотрела на него.
Успел!
Самохин закрыл глаза и выдохнул как можно тише, чтобы не показать своё волнение. Он переживал внезапно свалившиеся чувства молча, уставившись немигающим взглядом в темноту парка. Самохину ещё никогда не было так хорошо, тепло и спокойно.
Успел!
Немного отогревшись и успокоившись в объятиях Артёма, Лиза подняла глаза и кивнула в сторону аллеи.
— А полицию вызывать не надо, она уже здесь — вон бежит Никита.
Глава 30
Увидев растрёпанную сестру и рядом лежащего мужчину, Никита всё понял и, зло посмотрев на брата, сжал кулаки:
— Почему ты бросил сестру?
Самохин стоял, потупив глаза, и молчал.
Лиза подошла к Никите, взяла его за руку и нежно протянула:
— Пожааалуйста, не надо. Я виновата во всём сама. Не ругай его. Он спас меня.
— А ты тоже хороша: то рассуждаешь, как умудрённая жизнью женщина, то поступаешь, как неразумный ребёнок. Зачем
