отмечал, что многие в 1893 г. приняли точку зрения Джоунса и Прескотта относительно громкого клича и позднего дождя. Это во многом способствовало такому быстрому и широкому признанию Анны Райс пророком в начале 1894 г. Хаскелл также указывал, что такие люди рассматривали видения Анны как «преумножение дара пророчества», а также как «знамение излития Духа Божьего»[226].
Данный ход событий, как показано выше, полностью противоречит утверждениям тех, кто рассматривает 1893 год как время, когда руководство Церкви отвергло истинный поздний дождь. Так, Роберт Виланд и Дональд Шорт ошибочно представляют ход событий, когда пишут, что «были определенного рода пророческие высказывания после окончания сессии [1893]; Прескотт и Джоунс были введены в заблуждение заявлениями некой Анны Райе Филлипс. Проявление фанатизма было неизбежно, потому что громкий клич послания третьего ангела не продвинулся вперед после сессии 1893 года». В результате эти влиятельные авторы полагают, что «эта сессия явно отмечена отвержением небесного дара позднего дождя»[227].
В противовес этой точке зрения, факты свидетельствуют о том, что Джоунс и Прескотт были «введены в заблуждение» до начала сессии Генеральной конференции 1893 года и именно руководство Церкви воспрепятствовало действиям реформаторов, которые могли бы привести к фанатическому ажиотажу во время самой сессии. Мы должны снова подчеркнуть, что ко времени начала совещания 1893 г. ни мнение Джоунса, ни мнение Прескотта относительно Духа Святого нельзя считать абсолютно точными. Хотя мы не знаем всех причин задержки Второго пришествия, одно совершенно очевидно, что это никак не связано с отвержением точки зрения А. Т. Джоунса относительно позднего дождя в 1893 г. Несмотря на то, что он и Прескотт в начале 1890–х высказали много новых идей о Личности Христа, тем не менее не все то, чему они учили, было «чистым золотом».
47. Какая атмосфера царила на сессии Генеральной конференции в 1893 г.?
Там царила атмосфера напряженного ожидания скорого пришествия Господа. Джоунс и Прескотт были в особо приподнятом настроении на протяжении всей сессии. Кризис, связанный с принятием воскресных законов, заявление Елены Уайт о громком кличе и откровения нового пророка укрепили их веру в то, что наступили последние дни земной истории.
Но не только Джоунс и Прескотт находились в таком состоянии. Многие из руководителей Церкви разделяли их чувства и ожидания. Современному адвентизму, вероятно, для создания напряженной атмосферы ожидания было бы достаточно и Десяти процентов того, с чем столкнулись делегаты сессии 1893 г.
Елена Уайт также была потрясена этими пророческими знамениями. 9 января 1893 г. она написала письмо Уильяму Ингсу, в котором выразила свои мысли по этому поводу. «Близится время испытания. О нем уже нельзя говорить как о будущем». Она продолжала обличать тех, кто противостоял Джоунсу и Ваггонеру с 1888 года, подчеркивая, что подобное сопротивление «препятствует действию света, который Бог дал Своему народу через эти свидетельства». Далее, она горько сожалела по поводу разделения в среде адвентистов, когда «люди одной веры, в одном городе направляют свое оружие друг против друга». Такое положение вещей «вызывает удивление небожителей… Если бы каждый воин Христа исполнял свой долг, если бы каждый страж на стенах Сиона издавал трубный звук, мир скорее бы услышал весть предостережения. Но впереди еще годы работы».
Часть этого письма была зачитана перед делегатами совещания 27 февраля. В другой его части она писала о том, что, по ее мнению, Джоунс поспешил с выводом о появлении образа зверя, а также осуждала действия Смита и одобрила Джоунса за своевременность его вести для «гибнущей от голода паствы Божьей». Елена Уайт заявляла, что «Господь скоро должен прийти». В письме она не смягчила своей критики относительно сдерживающего влияния тех, кто сопротивлялся вести 1888 года[228].
Близость Второго пришествия и отвержение вести 1888 года были ключевыми темами для Джоунса и Прескотта на сессии 1893 г. Прескотт выступил с десятью проповедями об обетовании Святого Духа, а Джоунс — с 24 лекциями относительно вести третьего ангела. Их выступления четко согласовывались между собой: оба они подчеркивали, что Церковь с 1888 года вступила в фазу громкого клича и что Бог был готов излить Свой Святой Дух на кающуюся Церковь (см. вопросы 39, 40 и 41).
У Прескотта не было сомнений в том, что «началась работа, которая превзойдет Пятидесятницу». Он заявил, что сессия 1893 г. должна подготовить руководство Церкви для этой заключительной работы. В Миннеаполисе Церковь потерпела неудачу. В качестве сравнения привел притчу Христа о бесплодной смоковнице. Иисус не срубил ее в конце третьего года, но оставил и на четвертый год. Именно на эти четыре года, прошедшие со времени Миннеапольской конференции, и обращал внимание своей аудитории Прескотт. Теперь наступил решающий момент — время просеивания для адвентистской Церкви. Современная Церковь должна молиться также ревностно о Святом Духе, как апостольская церковь во время Пятидесятницы. Прескот обратился к делегатам с такими словами: «Мне кажется, что сейчас настал момент сделать выбор, или мы [как личности] присоединимся к громкому кличу и будем восхищены на небо, или поверим сатанинскому обману и окажемся во тьме, а работа будет продолжаться без нас». Прескотт не был уверен, что в будущем еще раз состоится съезд Генеральной конференции. Время действительно было коротко[229].
О. А. Олсен поддержал Прескотта и Джоунса: он сказал делегатам, что Церковь не подготовилась к громкому кличу, поскольку ее служители все еще воспринимают весть 1888 года как какую–то теорию. Они могут обучать людей доктринам, но не могут вести грешников ко Христу, поскольку сами не имеют «живой связи» с Ним.
В своих проповедях Джоунс связал воедино праведность по вере, религиозную свободу и весть третьего ангела из Откровения 14. После нескольких проповедей о появлении образа зверя и его значении он заявил, что следующее, чего должны ожидать адвентисты, — это гнев Божий. Ведь они уже жили во время громкого клича. Таким образом, они вскоре могут ожидать излития семи язв и Второго пришествия Иисуса. «Время чрезвычайно коротко». Посему Церковь должна полностью отделиться от мира. Реформа здоровья подготовит членов Церкви для восхищения на небо. Угроза смерти нависла над ними, и они должны противостать преследователям, продолжая работать в воскресенье. Не поклоняться зверю, который требует соблюдать первый день недели[230].
Джоунс был уверен, что Церковь еще не получила позднего дождя — во всяком случае, в широких масштабах. Это случилось потому, что многие воспротивились миннеаполисской вести и не приняли Христа,
