густо, что после одного из ураганов на высоте около 3-х метров образовался мостик из веток, по которому свободно бегал я с друзьями.
Уход за садом был не очень сложным. Осенью и весной нужно провести обрезку, прорыхлить почву вокруг деревьев и побелить их стволы, а осенью приствольное пространство обложить толстым слоем навоза.
Никаких опрыскиваний, никаких подкормок, кроме навоза. Кстати, уложенный вокруг деревьев навоз выполнял еще одну функцию – предохранял деревья от вымерзания. Видимо, наше поколение было последними из тех, кто ел экологически чистые фрукты.
Здесь, в этом саду, я сделал свои первые прививки на деревьях. На одну из веток груши дички «прищепил» почку культурной. Ветка выросла большой, и хорошо плодоносила. Полученные навыки пригодились после ухода на пенсию. Все деревья на нашем дачном участке неподалеку от Владивостока и дачах некоторых соседей были привиты мной. Две сливы плодоносили сразу несколькими сортами. Вот только попытка привить на яблоню ранетку «белый налив» закончилась неудачно – перестали плодоносить и те, и другие. Пришлось привитую ветвь удалить.
Впрочем, молодому организму витамины требуются постоянно, а недостаток домашних фруктов мы приловчились компенсировать за счет двух колхозных садов. Один из них, так называемый «поповский», был небольшим, всего гектара три-четыре, и находился совсем рядом с клубом. В нем мы могли найти яблоню или грушу нужного сорта даже в самую темную ночь. Второй сад, так называемый «молодой», площадью более 40 гектаров, давал основную долю фруктов. Их хватало и колхозникам, и животным.
Яблоки мы ели буквально сразу после завязи. Условий для зимнего хранения яблок или переработки не было. Поэтому яблочный сезон длился немногим более трех месяцев. А для тех, кто соблюдал церковные каноны – и того меньше. Ибо церковь разрешает употреблять яблоки только после их освящения на Яблочный Спас (19 августа). Но только истинно богомольные люди ждали Спаса. Основная масса употребляла их по мере созревания. Иначе и быть не могло. Ведь такие сорта яблок как «Житник», «Белый налив», «Астрахановка» созревали в июне – июле и не попробовать их было тоже грех.
Хотя в деревне считалось, что яблоки это не еда, а так – баловство. При тяжелом физическом труде, а именно таким был труд крестьянина, организм требовал чего-нибудь более существенного и более калорийного. Поэтому отношение к урожаю садов было почти безразличным.
В один из отпусков моя жена зашла в наш сад и вернулась потрясенная. Ее, приехавшую с Камчатки, сильно расстроило большое количество невостребованных прекрасных, созревших яблок, осыпавшихся с деревьев и начинавших портиться.
На вопрос, почему их не собирают, никто из родственников не ответил. Общее мнение выразил двенадцатилетний племянник Олег, который небрежно произнес: «Да ну их!». В конце концов, яблоки были собраны. Правда, только после того, как была установлена твердая цена – один рубль за каждый собранный кош яблок (кош – сплетенная из ивовых прутьев корзина объемом примерно ведра два.)
Интересная история произошла с родителями жены, которые приехали познакомиться с моими родственниками. Дело было осенью – самая яблочная пора. По дороге в райцентр Брагин зашли в колхозный сад. Возле балагана (временное сооружение для складирования продуктов сельхозпроизводства) увидели следующую картину, от которой на несколько мгновений потеряли речь.
Это строение, размером примерно 20х50 метров, было полностью забито ящиками с отборными яблоками, а рядом высотой несколько метров возвышался огромный бурт таких же яблок. Поразило их не количество яблок, а то, что возле этого бурта стояло несколько лошадей в упряжках и спокойно ели яблоки. Рядом с ними стоял ящик с солью для того, чтобы они могли удалять оскомину. Поел яблочек, полизал соли и опять за яблочки. Когда подошли ближе, и Василий Михайлович увидел, какие яблоки ели лошади, он только спустя несколько минут произнес: «А в Сибири и на Севере их бы с превеликим удовольствием скушали люди».
К сожалению, вопрос сбыта и переработки сельхозпродукции в нашей стране был одним из самых плохо решаемых.
В начале 60-х годов колхоз стал практиковать отправку яблок вагонами в районы Крайнего Севера. Ежегодно отправляли до десяти вагонов. Могли бы и больше, но железная дорога не могла обеспечить достаточного количества вагонов.
В домашнем саду высаживались все необходимые для питания растения. Причем высаживалось все, что может вызвать интерес ребятни. Задача состояла в том, чтобы таким образом уберечь нас от посещения чужих огородов и колхозных полей.
На этих сотках, как в Ноевом ковчеге, находилось место всему. Без всякого учета агрономической совместимости размещались фруктовые деревья, кусты смородины, малины, сирени, жасмина тыква, кукуруза, лук, морковь, чеснок, капуста, огурцы, помидоры, редис, горох, подсолнухи, мак, конопля.
Глава пятнадцатая. Конопля и заготовки
На сотках домашнего огорода, как в Ноевом ковчеге, находилось место всему. Без всякого учета агрономической совместимости размещались фруктовые деревья, кусты смородины, малины, сирени, жасмина тыква, кукуруза, лук, морковь, чеснок, капуста, огурцы, помидоры, редис, горох, подсолнухи, мак, конопля.
Назначение растений, перечисленных в начале списка, понятно. О двух последних хочу рассказать подробнее. Сегодня эти культуры включены в разряд наркосодержащих, а их посевы оказались вне закона. Тогда же все было по-другому.
В хозяйстве мак технического применения не имел. Поэтому отношение к нему было как к несерьезной культуре. Лучше всего его прикладное значение определено в пословице «Триста лет мак не родил, и голода не было». Семена мака в основном использовали в кулинарии. Дети ели просто ради развлечения. Голод он не утолял, но рот какое -то время был занят. Нарвал пучок маковок, сгрызаешь головку и, запрокинув голову, высыпаешь содержимое в рот. Особенно вкусным казался свежий еще не высохший мак. Хотя вкус портило выступавшее на срезе, горьковатое на вкус, белое «молочко».
Пироги с обильной начинкой мака и сахара запомнились хорошо. Созревший мак вырывали с корнем. Вязали снопы и ставили бабки прямо в огороде. После того, как маковки хорошо высохнут, их срезали. Связанные пучки для хранения подвешивали в сенцах, кладовке или сарае. Шелушили маковки по мере надобности.
Иногда из мака делали «куклу» и давали сосать плохо спящим грудным детишкам.
Совершенно иное отношение было к конопле. Огромные площади для ее посевов выделялись на колхозных полях. Растение высотой до 2-х и более метров имело на стебле очень прочные волокна, из которых после обработки получались хорошие веревки. Но прежде чем получить готовую продукцию, нужно было изрядно поработать.
Вырванную с корнем коноплю вначале хорошо высушивали, после чего обмолачивали. Вначале это делалось цепами, а с появлением автомобилей приспособили их. На грунт расстилали большой брезент, на него головками друг
