к другу укладывали коноплю и по ней катался грузовик. Освобожденную от зерен тресту (треста – это обработанная конопляная солома) на несколько дней замачивали в реке. Через неделю к реке из-за отвратительного и дурманящего запаха невозможно было подойти.
А мы не только подходили, но и в воду лезли. Ведь на замоченных снопах конопли, подняв клешни, сидели в большом количестве ошалевшие раки. Набирали их ведрами и на кострах в чугунах варили. Между снопами можно было руками поймать ошалевшую от конопляного дурмана рыбку.
Через какое-то время вымоченная в воде треста расстилалась на скошенном лугу и лежала там, заросшая травой, примерно около месяца, после чего ее собирали и свозили в гумно, оборудованное специальной сушильной печью. Зимой женщины при помощи мялок и прясел освобождали стебли от тресты. Очищенные волокна сдавались государству. Часть шла на внутрихозяйственные потребности.
Производство веревок разного диаметра и длины было налажено одинокой бабушкой, жительницей нашей деревни. Она работала в основном на колхоз. Но любой житель деревни мог заказать веревку для подвязки пасталов (лапти), вожжи для упряжки, крепкую веревку для перевозки дров, сена и т.д. Технология изготовления не запомнилась, но это было примитивное ручное производство, приводящееся в действие одной человеческой силой. Одна согнутая в дугу судьбой и временем бабулька обеспечивала колхоз и всю деревню крайне необходимыми в хозяйстве изделиями.
Из семян конопли давили хорошее, вкусное масло.
Меня же больше привлекали соцветия. Заготовленные осенью соцветия конопли использовались зимой для ловли щеглов. Делалось это просто. Из волос лошадиного хвоста или гривы делались маленькие силки. Силки привязывались к соцветию так, чтобы быть малозаметными. Орудие лова готово.
Осталось только привязать его повыше на грушу или яблоню. Дальше процесс шел по такому сценарию. Прилетел любитель полакомиться. Сел на коноплю. Съел одно два зернышка и запутался в силках. Теперь нужно залезть и взять добычу, которую я почти всегда сразу же отпускал. Держать дома не имело смысла. Петь они не пели, а ухаживать было нужно. Кроме того, птички всегда вызывали нездоровый интерес нашей домашней кошки. Содержание птичек в самодельной клетке не всегда обеспечивало их безопасность. Зачем я их ловил – сам не понимаю.
Впрочем, странностей в деревне хватало. Я долго не понимал, зачем мы сеяли горох, когда в колхозном саду его было предостаточно. Работая в садоводческой бригаде, мы ели стручковый горох в неограниченном количестве. Благодаря гороху я мог иногда прокатиться в кузове грузового автомобиля до поселка городского типа Хойники. Именно туда на консервный завод два раза в неделю сдавал горох наш колхоз. Там его консервировали и получали весьма любимый (в том числе и внучкой Варей) зеленый горошек в баночках.
Поездка привлекала возможностью прокатиться более пятидесяти километров. Но «гвоздем программы» был ужин под большим тополем возле деревни Ясени. По словам шофера, почти постоянного участника наших поездок Алексея Терещенко, это называлось «Погулять в ресторане «Ветерок».
В этом «ресторане» кроме большущего тополя и травы ничего не было. На эту траву, богатую придорожной пылью, стелили промасленную телогрейку шофера. На нее – газету и все, что было захвачено из домашних запасов. «Сервировка стола» не отличалась обилием и разнообразием. Ржаной хлеб, малосольные или свежие огурцы, зеленый лук, помидоры, сало, самогон.
Во время ужина мы с неподдельным вниманием слушали захватывающие рассказы бригадира о его службе на Балтийском флоте и другие житейские истории. Хорошими рассказчиками были шоферы Яник Журав и Тихон Свириденко. Запомнились также захватывающие истории, сочиняемые прямо по ходу повествования нашим сверстником Васей Коцур («Рыжий»).
После ужина и бесед в обязательном порядке посещали танцы в одной из попутных деревень.
Правда, прежде чем попасть в бригаду грузчиков, нужно было пройти своеобразный конкурс из двух туров. Первый тур выигрывал тот, кто больше соберет стручков гороха не только по количеству, но именно молочно-восковой спелости.
Второй тур, исходя из пристрастий нашего бригадира Семена Новика (деревенская кличка «Сенька гвоздик»), был определяющим. Именно в ходе него оценивалось качество самогона, который будет взят с собой в поездку. Сенька был хорошим дегустатором. Оценивал по всем параметрам, из которых важнейшими считал хороший градус и минимальный запах сивухи.
Конечно, мой (он, если честно, был не мой, а мамин) самогон, приготовленный на паровом аппарате дяди Ивана Бут, в споре с «чугуновкой» по запаху был вне конкуренции. А уж «по градусу» всегда превосходил напиток конкурентов.
Кстати, в начале 90-х годов пришлось вспомнить навыки, полученные в детстве. Самогон двойной перегонки, очищенный марганцовкой и молоком, настоянный на анисовых зернах понравился не только нам с Вадимом Юрьевичем, но и многим соседям по даче.
Для меня сбор урожая – самое неприятное занятие. Поэтому в собранных килограммах я не преуспевал, но во втором туре всегда был в числе лидеров. Эти поездки запомнились еще и потому, что взрослые, в том числе и уважаемый всеми бригадир, вели с нами, подростками, разговоры на житейские темы как с равными.
Но вернемся к нашему саду. Здесь же в саду размещались три улья с пчелами. Их появление было для меня неожиданностью. Мед я любил, но разводить пчел никогда не думал. Во-первых, дорого. Одна семья пчел с ульем стоила от 150 до 200 рублей. Во-вторых, нужно было знать, как за ними ухаживать, чтобы они тебя кормили, а не ты их.
Пчеловодством у нас в деревне занимались два человека – Тит Журав («Кобыла») и Илья Журав («Шорник»). Кроме личной пасеки из пяти-шести улей дядя Илья руководил колхозной пасекой. На этой пасеке было уже порядка двухсот семей. Своими секретами они особенно ни с кем не делились.
Правда, дядя Илья во время одного из моих отпусков выдал профессиональный секрет. Но он был не из области ухода за пчелами, а скорее из области потребления меда. Однажды, при посещении колхозной пасеки, он налил по стопке самогона и предложил закусить малосольным огурцом с медом. Вначале я сомневался, ждал подвоха, а получилось неплохо. Гармоничное сочетание горького соленого и сладкого.
Но это потом, а пока у нас появились свои пчелы. Во время свадьбы Алексея тетя Катя и дядя Ерик (из Котловицы) подарили молодоженам две семьи пчел. Через некоторое время привезли ульи, сетку и дымарь. Дядя помог расставить ульи в саду, дал инструктаж как себя вести с пчелами. Главное, что запомнил – это не отмахиваться, не убегать, не подходить к пчелам с резкими запахами (одеколон, духи, самогон, бензин и т.д.).
Алексей к подарку отнесся как-то равнодушно. Вплотную заниматься пчелами решил Семен. Но и его желание быстро испарилось. Поводом послужило то,
