Холодная? Да она ледяная!
— Ты точно простудишься…
— Как же мне нравится, что тебя это волнует.
Я раздражено фыркнула в ответ.
— Ян, ты будешь обо мне заботиться, если заболею?
— И не мечтай. Бабушка позаботится. А я найду себе какого-нибудь бас-гитариста и уеду с ним в турне по стране.
Он снова засмеялся.
— Не веришь? — возмутилась я.
— Нет, не верю. Ты добрая…
— Я?! Да ты понятия не имеешь, на что я способна.
Например, могу обозвать трахухолью начальницу. Или на голубом глазу выставить себя жертвой, чтобы выгородить собственную глупость.
— Добрая, — повторил Влад. — Ты могла бы заставить меня ползать на коленях и вымаливать прощение.
— Так я тебя еще не простила, — «обрадовала» его я.
— Нет?
— Нет. Я обещала подумать.
— Вредничаешь? — догадался он. — Ладно. Хорошо. Я буду вымаливать.
— Не надо, ни к чему это. Лучше сам подумай, действительно ли ты хочешь… отношений.
— Не похоже?
— Честно? Нет. Я не чувствую, что нужна тебе.
— Объясни, — попросил Влад после паузы.
— Тебе нужна моя преданность, верность. Красота. Как ты говоришь, ум. Тело, в конце концов. Я постоянно ощущаю, что не оправдываю твоих ожиданий. Тебе не нравится, что я не ношу украшений. Не нравится, когда говорю о работе. Ты подозреваешь меня в какой-то корысти…
— Ревную, — подсказал он, когда я замолчала.
— Ревнуешь, — согласилась я. — Влад, не говори сейчас ничего, ладно? Подумай. Я не девочка на одну ночь, и не ищу ни приключений, ни легкого курортного романа. Ты прекрасно понимаешь, что ты мне нравишься, но физическое влечение — это не главное. Для меня — нет.
— Хорошо. Поговорим об этом позже. Кстати, насчет украшений…
— Ты о браслете? — простонала я, перебивая. — Да, мне подарил его Геннадий. В знак благодарности за помощь. Доволен?
— Нет.
Голос Влада прозвучал хрипло и вымучено, но больше он ничего не добавил.
— Извини… — пробормотала я. — Я соврала. Я сама его купила.
— Вредина, — выдохнул Влад. — Ок, я это заслужил.
— Прекрати! Ничего мы не заслужили, ни ты, ни я. И вообще… беги домой, мы уже пришли.
— Подождешь?
— Нет.
— Две минуты, Яна!
— Нет…
Знаю я, что потом будет! Я не устою против объятий и поцелуев.
— Тогда я достану саксофон и буду играть под твоим окном, пока ты не выйдешь.
— Тебя соседи побьют.
— Пусть.
— Ой, ладно. Иди уже! Подожду…
Влад скрылся в доме, а я встала так, чтобы на меня не падал свет. Бесплатное шоу вторую ночь подряд — это перебор. Кажется, сегодня я буду спать, как убитая. Два дня, как мы познакомились, и два дня нас штормит и кидает из стороны в сторону. Бразильские страсти, мексиканская мыльная опера!
Может, это и есть… что-то настоящее?
Влад вернулся быстро. Он переоделся: мокрую рубашку сменил легкий пуловер.
— Вот, это тебе. — Он протянул мне что-то длинное и прямоугольное, обернутое в подарочную бумагу и перевязанное ленточкой. — Как и обещал.
— Что обещал? — нахмурилась я.
— Конфеты.
— А-а-а… Ой, я думала, это шутка.
— Я серьезен, как никогда, Яна.
— Спасибо. — Я взяла коробку. — Это все?
— Нет.
— Нет?
— Ты тоже кое-что обещала.
— Это когда же?
— Минут десять назад.
— М-м-м… Ты о чем?
— Разрешила обнять.
Разрешила, значит, обнимай. В чем проблема? Я отступила назад и положила коробку конфет на ступеньку лестницы.
— Так лучше? — поинтересовалась я у обескураженного Влада.
Видимо, он решил, что ничего ему сегодня не обломится. А я подумала, что мне нравится иметь власть над мужчиной. Только увлекаться этим не стоит, не мое это.
Влад шагнул ко мне и стиснул в объятиях так, что хрустнули косточки. Все же он маньяк. Не пожалеть бы, что поверила его сладким речам.
— Как насчет завтра? — прошептал он мне на ухо.
— Э-э-э… Завтра мы едем в Пятигорск.
— Нет…
— Да-а-а…
— Яна…
— У тебя будет время подумать.
Он сглотнул и поцеловал меня в макушку.
— Хорошо. Как скажешь, ежик.
Ежик! Какая прелесть. Мне уже придумали прозвище. Ладно, пусть ежик. Звучит приятнее кактуса, и тоже с колючками.
От поцелуев я все же сбежала, иначе добром это не закончилось бы. Мое влечение к Владу сродни сумасшествию. Недавно рыдала от обиды и была уверена, что никогда его не прощу, а теперь таю в объятиях и мечтаю о близости. Нет-нет! Пока я еще способна рассуждать здраво, а как поцелует, так и пойду за ним… на край света.
Я высвободилась из объятий и, подхватив коробку, скрылась в доме.
24. Кто не любил, молодым не был
— Ну как? — спросил Пашка утром. — Поговорили?
Митя плескался в душе, Аля наверху гладила платье. Мы с Пашкой собрались быстрее и ждали их во дворе, в нашем закутке.
— Поговорили, — вздохнула я.
— Все так плохо? — нахмурился он.
— Нет, скорее, наоборот.
— Ян… давай без вот этого. — Пашка махнул рукой. — Кокетство и таинственность оставь для Влада. Может, ты не понимаешь, но я действительно переживаю.
— Я не кокетничаю, — огрызнулась я. — И, заметь, ты единственный, с кем я вообще готова обсуждать свою личную жизнь.
— Ты поругаться хочешь, что ли? — поинтересовался Пашка, помолчав. — Не хочешь, не обсуждай.
Он полез в сумку, вытащил пачку сигарет, бросил ее на стол и, чертыхаясь, стал искать зажигалку.
— Не кури, — попросила я.
— Угу… — ответил он раздраженно. — Я отойду, не переживай.
Я забрала со стола пачку.
— Яна, прекрати.
— Паш, что мне делать?
Я крутила пачку в руках, обводя ребра пальцем.
— Сигареты отдать! — рыкнул он.
— Па-а-аш… — протянула я, бросив на него жалобный взгляд. — Не сердись, а?
Я отдала пачку, и Пашка бросил ее в сумку.
— Может, мне ему морду набить? — тоскливо произнес он.
