ПрологЧетыре года назад
— Здравствуйте, Полина!
Открывая дверь, я и предположить не могла, что увижу её… Глядя на бывшую секретаршу мужа с округлившимся животом, я пытаюсь убедить себя, что она пришла просто так… Хотя зачем ей приходить ко мне «просто так»? Я ведь в момент нашей последней «жаркой» встречи готова была вырвать все волосы на её голове. И почти сделала это. Один клочок точно остался у меня в руках.
— Нинэль? — переспрашиваю я, будто бы не узнала её, а внутри клокочет всё от нервного напряжения.
— Мы должны поговорить об Антоне Фёдоровиче, — лепечет она себе под нос, опустив голову, и теребит пальцы с обкусанными ногтями.
Ещё бы каких-то пять минут, и я вышла из квартиры… Поехала бы на маникюр и не видела того, что предстало перед глазами, а теперь…
Неужели в эту секунду мне раскроется какая-то страшная правда?
Я пытаюсь успокоиться: она ведь пока ничего не сказала, да и прошёл целый год с того момента, когда Антон уволил её, и наш брак с ним чуть было не развалился. За год ведь она должна была родить, если у них всё-таки была интимная связь… Ведь должна была?
В нос бьёт тонкий аромат парфюма моего мужа, который я подарила ему на прошлый Новый год. Это хорошие французские духи, и я ни с чем не спутаю их запах. И он доносится от неё…
— Понимаете… Он не может развестись с вами. Мы видимся с ним каждую неделю! — Нинэль начинает хныкать.
Я смотрю на неё, и мне почему-то кажется, что она не врёт. В душе становится противно, словно её поливают помоями из громадной бочки. Мне самой хочется разреветься, но я держусь. Я сильная и даже такой удар выдержу стойко.
Замечаю на руке Нинэль браслет, который видела в кармане пиджака мужа несколько месяцев назад. Я всё думала, что он подарит его мне, а потом и вовсе вылетела из головы эта проклятая побрякушка. И вот теперь я вижу его на её запястье, и сердце начинает медленно умирать.
— Я не должна была встречаться с женатым мужчиной, знаю, но я ничего не могу с собой поделать… Я люблю его! И вынашиваю его ребёнка! — она шмыгает носом и поднимает на меня взгляд. — А он любит нас, но боится оставить семью.
Сердце отбивает несколько мощных ударов, а затем замолкает, будто бы останавливается. Навсегда… В ушах стоит гул, и я просто хочу раствориться в нём. Распасться на кучу мелких атомов и слиться с воздухом, которым они будут дышать и задыхаться, как ядовитым порошком.
Он всё-таки изменял мне. С этой дрянью. И клялся, ползал на коленях год назад, твердя, что меня одну любит, что даже не посмел бы смотреть на другую. Как я ещё держусь на ногах? Не знаю! Смотрю на Нинэль и не могу и слова выдавить из себя. Слишком тяжело и нереально всё это.
Почему я ещё не выгнала её из квартиры?
Перед глазами вспыхивает событие, которое я никогда не смогу забыть, даже если сильно захочу. Я хотела обрадовать Антона, получила часы, которые заказывала для него, и не смогла ждать до вечера. Приехала к нему в офис, зашла в кабинет и увидела взъерошенного мужа с широко распахнувшимися глазами и Нинэль, сидящую на его столе с расстёгнутой блузкой и раздвинутыми ногами. Я с силой бросила коробочку с часами в стену, и она со свистом пролетела около его головы, а потом накинулась на неё. Муж разнял нас. Он ползал передо мной на коленях и клялся, что не было ничего, что прямо сейчас вышвырнет Нинэль с работы. Он кричал, будто это какая-то подстава, словно кто-то специально подговорил её сделать это. И я поверила. Потому что не могла по-другому. Я слишком сильно любила его. Слишком. Просто не могла потерять из-за какой-то потёртой дряни.
И вот теперь она стоит передо мной, поглаживает свой живот и словно специально показывает мне браслет, подаренный ей моим мужем.
Слёзы щиплют глаза, но я не заплачу перед ней. Она не увидит моих слёз, не сможет почувствовать себя победительницей. Я просто смотрю на неё и широко улыбаюсь. Даже скулы начинают болеть от натянутой улыбки. Главное не расхохотаться ей в лицо и не выставить себя истеричкой. Унижаться перед этой дрянью я не стану. Антон не узнает, как мне было больно. Никто из них не узнает.
— Вы же понимаете, он такой мужчина… Я не смогла устоять, влюбилась и не думала головой, а теперь мне рожать скоро… У вас-то детей нет, а вот у нас с ним будет!
Я сглатываю тугой ком, образовавшийся в горле, и пытаюсь успокоиться. Это удар ниже пояса. По больному. У нас на самом деле нет детей. Потому что первая беременность закончилась неудачно, и теперь я лечусь, чтобы… Впрочем, теперь у нас с Антоном точно не будет ребёнка. Я больше не буду стоять, как наивная дура перед ним, которой вешают длинные спагетти на уши.
Обвожу девчонку взглядом. Мне кажется, что в эту секунду я вижу в ней себя. Я ведь тоже увела Антона у другой, устроившись секретаршей к нему в офис. Вот только он тогда не был женат, а та другая не любила его. И я не молила о пощаде, а просто забрала мужчину, который действовал на меня, как самый отменный афродизиак. У нас с ним души были родственные, как две половинки одного целого. И он тоже это чувствовал. Или просто врал мне? Называл любимой, а сам гулял с этой…
Глядя на Нинэль, я не понимаю, совсем не понимаю, что он в ней нашёл? Сухие, словно солома, волосы чёрного цвета. Серые, почти прозрачные глаза, сейчас слегка покрасневшие от слёз. Чересчур бледная кожа и ни намёка на румянец. Нос со вздёрнутым кончиком, который если поднять ещё на пару миллиметров станет напоминать поросячий пятачок.
Ну что он в ней нашёл?
Я смотрю на неё, а она на меня.
Между нами нарастает тишина. Я начинаю слышать, как капает кран в ванной, который Антон сам хотел починить, но из-за проблем на работе приходил домой поздно и сразу ложился спать.
Так вот она — его рабочая проблема. Беременная любовница, о которой он не удосужился сказать и слова.
И теперь она просит меня перевязать его красной ленточкой и отдать ей. А смогу ли я иначе? Она беременна, а мне изменщик не нужен.
— Вы скажете что-то? — спрашивает Нинэль и снова всхлипывает.
