– Ату их, девочка! – воскликнул Мейсон. – Вот тебе ещепесенка! Как, подойдет?.. Вот, вспомнил: «Сильный – смеется, слабый – теряется,нам же лишь плюнуть на все остается».
Он едва успел закончить, как в дверь постучали. Мейсон кивнулДелле Стрит. Она открыла и впустила Эллен Уорингтон и Боба Пизли. Мейсон указалим на стулья.
– Достали? – спросил он Эллен.
– Боб хочет знать, что у вас на уме.
– Просто эксперимент, – ответил Мейсон, – мне нужен нож вточности такой же, как тот, который, как утверждает обвинение, был взят избуфета Питером Кентом.
– Для чего вы его хотите?
– Для эксперимента.
– Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?
– Нет!
Пизли на секунду смешался, затем медленно, с явной неохотой,извлек коричневый бумажный сверток, развернул его и достал черный, с роговойручкой разделочный нож. Осторожно вынув из кармана носовой платок, чтобы неоставить на ручке отпечатков пальцев, он подошел к столу Мейсона и положил ножна крышку стола.
– Вот он, – произнес Пизли.
– На вид – то, что надо! – заметил Мейсон, осторожноосматривая нож.
– В точности такой же.
Перри Мейсон медленно повертел нож в пальцах.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Получилось так, что я разбираюсь в столовых наборах. Когдая узнал, что идентичность ножа станет предметом разбирательства и что Эллен,возможно, будет вызвана как свидетельница, я заметил номер изготовителя,который был выбит на вилке из этого же набора, и приступил к поискам.
– И заказали дубликат? – спросил Мейсон, изогнув бровьдугой.
– Нет, – ответил Пизли, – у меня такие же оказались наскладе. Видите ли, это я продал набор Кенту.
– Давно?
– Три или четыре месяца назад. Кенту не нравился набор,который у него был до этого, и Эллен оказалась настолько умна, что подсказалаему обратиться ко мне.
– Понимаю, – сказал Мейсон, – весьма вам благодарен.Чувствую, что Кент теперь окажется в неоплатном долгу перед вами, и, когданастанет время, я позабочусь о том, чтобы он оценил ваше поведение в полноймере. – Мейсон встал, давая понять, что разговор окончен.
Эллен Уорингтон спросила:
– Вы уверены, что Боб не попадет в беду из-за этого?
Мейсон засмеялся и ответил:
– Беда – понятие растяжимое. Само по себе это слово ничегоне значит.
Пизли возразил:
– Честно, мистер Мейсон, я не вполне разделяю ваше веселоенастроение.
Мейсон похлопал его по плечу и мягко повел его к двери,подальше от разделочного ножа, лежавшего на столе.
– Забудьте об этом, – посоветовал он. – Как покупатель, яимею право зайти к вам в магазин и приобрести разделочный нож.
– Да, конечно!
– Ну вот этим я сейчас и занимаюсь.
– Нет, – возразил Пизли, – вы не в моем магазине.
– Если вы предпочитаете возвратиться к себе в магазин ивыложить нож на прилавок, то я приду туда и куплю его, – ответил Мейсон,смеясь, но продолжая держать дверь открытой.
С неохотой Пизли направился в коридор.
– Доброй ночи! – пожелал Мейсон. – И вновь благодарю вас обоих.
Он плотно закрыл дверь, и замок защелкнулся. Делла Стритсклонилась над столом, пристально разглядывая нож.
– Что дальше? – спросила она.
– Дальше… лимон, – ответил Мейсон, – который находится влевом ящике этого стола. Мы разрежем этот лимон вот этим ножом и оставим налезвии лимонный сок, чтобы создать впечатление, будто им пользовались. Затемочень и очень осторожно сотрем с ножа все отпечатки пальцев. После этогопередадим его Эдне Хаммер. Она будет столь же осторожна.
– Сразу же, как только нож будет обнаружен, сержант Голкомбпримется искать на нем отпечатки пальцев, – заметила она.
– Не сомневаюсь!
– И он их не найдет.
– Конечно нет.
– Это возбудит его подозрения.
– Почему?
– Потому что на ручке разделочного ножа должны бытьотпечатки пальцев.
Мейсон отвесил небольшой поклон и сказал:
– Теперь, моя дорогая юная леди, вы начинаете понимать, вкаком положении окажется окружной прокурор.
– Что вы имеете в виду? – спросила она.
Мейсон ответил:
– Вспомни, что на ручке ножа, найденного под подушкой Кента,не было четких отпечатков пальцев.
Она хотела было что-то сказать, когда телефонный звонокпронзительным звуком наполнил комнату.
– К какой линии подсоединен этот аппарат? – задал вопросМейсон.
– К междугородной. Пока я была здесь, хотела быть уверенной,что мы не пропустим ни одного звонка.
– Отвечай, – распорядился он.
Она подняла трубку и произнесла:
– Алло! – Затем послушала минуту и сказала: – Мистер Мейсонсейчас здесь. Я ему передам. – Делла прикрыла ладонью микрофон. – Кто-то изтюрьмы, – тихо сообщила она, – говорит, что Питеру Кенту только что вручиликакие-то бумаги и он очень обеспокоен и хотел бы видеть вас как можно быстрее.
Мейсон кивнул:
– Скажи ему, что уже выезжаю.
Положив разделочный нож на стол лезвием вверх, Мейсонобратился к Делле Стрит:
– Приведи Эдну Хаммер. Надо ей все объяснить, прежде чем япоеду в тюрьму.
Делла направилась к двери в библиотеку. Пока Мейсонтщательно стирал носовым платком с ручки ножа отпечатки пальцев, Эдна Хаммервошла в комнату.
– Ну, – воскликнула она, увидев на столе нож, – да ведь этотот же самый!
– Отлично! – сказал Мейсон. – По-видимому, ни на одном изножей нет ничего, что бы могло отличить один от другого.
– Что вы хотите, чтобы я сделала с ним?
Мейсон протер лезвие платком, придирчиво осмотрел и завернулего в коричневую бумагу, в которой был нож, когда его принес Пизли.
– Будьте осторожны, чтобы не оставить на нем никакихотпечатков, – предупредил Мейсон. – Положите его в ящик буфета. Позвонитесержанту Голкомбу и скажите, что я собираюсь быть у вас в восемь утра. Изапомните, дорогая, мои слова: я собираюсь быть там в восемь утра и хочу, чтобывы меня впустили.
