У Дженни перехватило дыхание. Мягкий коварный голоспродолжал:
– Так что природа жестока и безжалостна.
– Хорошо…
– А жизнь хрупка и запутанна. Смерть – неизбежна, и этосамое ужасное из того, что можно себе представить.
Ди вызывающе спросила:
– Какая разница?
Джулиан ответил, не поворачиваясь к Ди.
– Ей не все равно, – сказал он. – Не правдали, Дженни? Тебе не все равно, что мир жесток? Тебе не все равно, если тебяокружает зло? – Теперь в его взгляде появилось что-то гипнотическое, голосстал обволакивающим. – Так почему бы не прийти в отчаяние? Ведь житьстанет гораздо проще, если однажды сдаться. Почему бы не расслабиться и неуступить…
Он направился к ней, и Дженни знала, что она не в состояниисопротивляться. Он подходил к ней, чтобы положить теплую ладонь на ее затылокили, может, сжать ее руку. Что бы он ни сделал, она не сможет сопротивляться,потому что в этот момент его красота была такой пугающе неземной, что ей сталострашно.
– Я верю тебе, – сказала она, произнеся этопрежде, чем он подошел.
Джулиан остановился, наклонив голову, что придало емунемного лукавости.
– Ты хотел доказать, как много вокруг зла? Пусть так, яверю тебе. Я не знаю всех ответов. Я даже не задаю себе этих идиотскихвопросов. Но не все в мире зло, как ты утверждаешь. Есть хорошие люди. Такие,как Эба. Как дедушка. Он умер, чтобы спасти меня, и он не единственный, ктоумер ради спасения другого человека. Я не могу объяснить существование зла, ноэто не значит, что я должна уступить, что я должна сдаться, – выпалилаДженни.
Победная улыбка исчезла с лица Джулиана, и что-то холодное иотвратительное появилось в его глазах. Но Дженни продолжала, не дав емузаговорить:
– Ты сказал, что мне небезразлично, что мир жесток, иэто правда. Но хочешь знать, что еще меня заботит? Меня заботишь ты, Джулиан.
Теперь он был напуган и, казалось, почти готов отступить.Дженни медленно пошла вперед, глядя ему прямо в глаза и не переставая говорить:
– Ты хотел показать мне, что быть дьяволом – этонормально. Но я не согласна. Ты хотел доказать мне, как ты плох, но с этим ятоже не согласна. Меня волнуешь ты, Джулиан. Я…
Он исчез, как только она подошла к нему.
Золотая монетки упала. Несколько минут Дженни наблюдала затем, как она крутится на ребре, затем подобрала ее. Обернувшись, она увидела,что Ди, и Одри, и Майкл, и Саммер – все смотрят на нее в немом изумлении.
«Это не то, о чем вы думаете», – подумала Дженни, ноона не смогла бы это объяснить.
Ее действительно беспокоил Джулиан.
Она чувствовала ранимость, которая заставляла его нападать.Она даже… любила Джулиана… в какой-то степени, сейчас она начинала этопонимать. Но это не означало, что она не любила Тома. Том был частью ее жизни,частью ее самой. Она никогда не предаст его.
Но облечь все это в слова Дженни была не в силах. Пустьдумают что хотят.
– Знаете, – в конце концов произнес Майкл,запустив руку в свои темные волосы, – я думаю, мы выиграли этуигру, – Он улыбнулся.
– И мне кажется, что нам придется выбираться отсюда безлодки, – добавила Ди. – По-моему, она не движется.
Они почти не разговаривали, пока шлепали по воде. Ди шлапервой, держась за сырую стену для ориентации. За ней Дженни с Саммер. Одри иМайкл, взявшись за руки, замыкали шествие. У Дженни было ощущение, что все онибыли подавлены последней и самой ужасной атакой Джулиана, но она сделала ихсильнее. В конце концов, она сплотила их. Джулиан раскрыл их секреты, но Дженниникогда не чувствовала такую близость своих друзей.
Она с облегчением разглядела силуэт Ди и почувствоваладуновение свежего ветра. Они дошли до конца туннеля. Сейчас будет пристань.
– Вы только посмотрите! – воскликнул Майкл, когдаони добрались до пристани и взобрались на нее. – Вы только посмотрите!
Парк проснулся.
Все фонари, которые прежде не горели, были включены, всеаттракционы работали. Разноцветные огоньки сверкали меж деревьев. Слевасветились «Гонки»: выстроившиеся в ряды спортивные машинки стояли на старте.Впереди пришла в движение ракета, она со свистом рассекла воздух. Американскиегорки сверкали неоновыми огнями, и Дженни слышала грохотанье машин.
Все пришло в движение! Это в точности напоминало обычныйпарк аттракционов – только он был пуст. Аттракционы работали сами по себе.
«Красиво, – подумала Дженни, – но жутковато».
Как будто парк населен привидениями. На карусели тихо играламузыка.
На острове посреди озера возвышался белый маяк.
– Сейчас, я думаю, мы поищем мост, – сказала Одри.
Дженни расстегнула кармашек рубашки, вытащила монеты. Онадолго разглядывала три дублона, взвешивала их, потом сжала ладонь – дублонытихонько звякнули.
– Сначала мы должны сделать кое-что еще, – сказалаона. – Идите за мной.
Зал игровых автоматов был совсем недалеко. Его вывеска тожесветилась, но внутри было темно и тихо. Дженни направилась прямо к ящику смеханическим магом.
Она старалась не смотреть на черный ящик, стоявший напротив.Головы по-прежнему кивали, их глаза были все так же закрыты. Дженни решительноповернулась к ним спиной.
Механический маг двигался с трудом, как будто садилисьбатарейки. Его рука поднимала волшебную палочку и опускала ее, поднимала иопускала – грустное монотонное движение. Голова мага слегка покачивалась,темные глаза смотрели в никуда. Время от времени его нижняя губа шевелилась.
– Дедушка, – позвала Дженни.
Ди говорила, что Дженни ничего не могла для него сделать, иэто была правда. Дженни понимала это и раньше, а сейчас окончательно убедилась.Нет никакой возможности вернуть душу в тело. Невозможно отменить то, чтосделали Сумеречные люди. Но кое-что было в ее силах. Это пришло ей в голову,когда она сказала Джулиану, что дедушка умер вместо нее. Это было не совсемтак, но он хотел сделать так. И Дженни была уверена, что он предпочел бы бытьмертвым, чем таким.
«Получится ли у меня?»
– Дедушка, я прочла в твоем дневнике, как тебе помочь.Но мне нужно, знать, сработает ли это и хочешь ли ты этого?
Ресницы, сделанные из тусклых искусственных волосков,казалось, опустились. Стеклянные глаза не смотрели на нее, выражение лица неизменилось. Но у Дженни возникло ощущение, что ее услышали.
– Я видела руны в твоем дневнике и знаю, что они могутизменять реальность. Они могут вызывать события. Руна, о которой ядумаю, – Гебо. Дедушка, ты понимаешь? Гебо.
