С изложенными выше «Пунктами» были посланы в Митаву, где жила Анна, три лица, по одному от Верховного совета, Сената и генералитета. Стали ждать ответа Анны. Это ожидание носило крайне тревожный характер, так как «Пункты» верховников вызвали всеобщее возбуждение и порицание. Мелкое, нетитулованное дворянство волновалось и по ночам собиралось на тайные совещания, где произносились горячие речи против членов Верховного совета и в защиту Анны, которую желали видеть на престоле самодержицей.
1 февраля был получен ответ Анны. Она выразила согласие принять российскую корону на тех ограничивающих ее власть условиях, которые были изложены в «Пунктах».
2 февраля было созвано торжественное собрание всех «духовных и светских чинов», и ему был прочитан ответ государыни. По словам Феофана Прокоповича, продолжительное мертвое молчание было ответом собрания. Наконец, раздался чей-то негодующий голос: «Не ведаю, да и весьма дивлюсь, отчего на мысль пришло государыне так писать?»
Никто ничего не сказал на это замечание. Начали подписывать протокол заседания, а затем безмолвно разошлись. Но за стенами дворца негодование всех недовольных ограничением самодержавия в пользу членов Верховного совета нашло себе выражение в решении обратиться к государыне с просьбой быть «самодержицей по старине». Среди самих членов Совета возникло разногласие: опубликовать ли во всеобщее сведение подписанные «Пункты» теперь же или ждать приезда государыни? Решили подождать, а императрице послали сообщение, что ее ответ был принят всеми с восторгом. Это было новой ложью.
Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны. Художник В. И. Якоби
Ледяной дом. Художник В. И. Якоби
10 февраля 1730 года Анна приехала в село Всесвятское под Москвой. До нее уже дошли слухи о брожении, возникшем в связи с «Пунктами», и об отказе многих принять их. Больше недели прошло в борьбе Анны и ее сторонников с Верховным тайным советом. 20 февраля в Успенском соборе состоялось торжественное принесение присяги новой государыне. Встревоженные всеобщим недовольством, члены Совета исключили из первоначально предложенного текста присяги все свои «Пункты», оставив только выражение о присяге «ея императорскому величеству и отечеству».
Тем не менее Совет не терял надежды добиться своего.
Дворец государыни тщательно охранялся, чтобы в него не проникли противники замыслов Совета и сторонники неограниченной власти Анны. Однако они все-таки находили средства сноситься с императрицей. Так, Прокопович, ставший горячим приверженцем Анны, отправил ей свое письмо в часах. В одежде маленького сына Бирона, которого ежедневно приносили к Анне, всегда была спрятана корреспонденция для императрицы.
Чтобы устранить сопротивление своим планам, члены Верховного совета решили арестовать Остермана, Черкасского, Барятинского, Головиных и некоторых других влиятельных сторонников самодержавия Анны. Тогда Анна и ее друзья решили действовать энергичнее.
25 февраля во дворец явилась толпа дворян. Во главе их был князь А. М. Черкасский, подали Анне петицию от группы дворян, просивших государыню созвать генералитет, офицеров и представителей дворянства для обсуждения вопроса о форме верховного правления в России. В то же время гвардейские офицеры стали кричать о необходимости восстановить самодержавие. Часть дворян возражала им, а князь Долгорукий обратился к Черкасскому: «Кто позволил вам, князь, присвоить себе право законодателя?» Черкасский отвечал: «Вы вовлекли государыню в обман. Вы уверили ее величество, что кондиции, подписанные ею в Митаве, составлены с согласия всех чинов государства. Это неправда! Они составлены без нашего ведома и участия!»
Долгорукий посоветовал императрице уйти к себе и наедине обдумать петицию, на что Анна сперва согласилась. Стоявшая рядом с ней ее сестра подала ей перо и сказала: «Нет, государыня! Нечего теперь рассуждать! Вот перо – извольте подписать!»
Анна взяла перо и написала на петиции: «Быть по сему». Затем она приказала собравшимся дворянам немедленно приступить к совещанию о новой форме государственного правления и вечером сообщить ей результаты совещания. Она хорошо понимала, что в несколько часов дворяне не могут ничего решить.
Портрет князя Г. И. Головина. Художник И. Н. Никитин
Между тем гвардейцы продолжали кричать: «Мы не позволим, чтобы государыне предписывались законы! Она должна быть такой же самодержавной, как были ее предки!»
Императрица сделала вид, что недовольна этими криками, но гвардейцы не умолкали. Тогда она отдала им приказание: «Повинуйтесь генералу Салтыкову, ему одному только и повинуйтесь!»
Этими словами она отнимала у фельдмаршала Василия Долгорукого власть над гвардией.
Между тем, пока дворяне совещались в соседнем зале, дворец наполнился гвардейцами, которые не переставали кричать, что не позволят лишить государыню самодержавия. В четыре часа дня дворяне вышли в приемный зал. Кантемир прочел от их имени новую петицию, в которой дворянство умоляло императрицу принять самодержавную власть предков-царей.
Выслушав петицию, Анна ответила: «Мое постоянное желание было управлять моими подданными мирно и справедливо, но я подписала «Пункты» и желала бы знать: согласны ли члены Верховного тайного совета, чтобы я приняла то, что теперь предлагается мне народом?»
Молчаливым поклоном члены Совета выразили свое согласие. Императрица продолжала: «Стало быть, «Пункты», поднесенные мне в Митаве, были составлены не по желанию народа?» – «Нет! нет!» – раздались многочисленные возгласы. «Стало быть, ты меня обманул, князь Василий Лукич?» – обратилась Анна к Долгорукому.
Затем она приказала принести подписанные ею «Пункты» и ее письмо к Верховному тайному совету. Головкин подал ей эти документы, и Анна разорвала их пополам. Таким образом, задуманное Верховным советом ограничение власти монарха было уничтожено, и Анна стала самодержицей, подобно прежним государям.
Дворяне и члены Совета беспрекословно стали подходить целовать руку императрицы.
Куски разорванных государыней документов, скрепленные булавкой, до сих пор хранятся в одном из государственных архивов.
Анна Иоанновна, вступление которой на престол сопровождалось столь необычными в русской истории обстоятельствами, родилась 28 января 1693 года, так что при воцарении ей было уже 37 лет. Она была дочерью старшего брата Петра Великого, царя Иоанна V. Не любимая матерью, Анна была всецело предоставлена попечению гувернанток и учителей, из уроков которых царевна ничего не вынесла. В возрасте 17 лет ее выдали замуж за курляндского герцога, но она скоро овдовела.
