— Вот поэтому мы и запасаемся зонтиками, сапогами и резиновыми штанами, — подытожил Гогов.
Продавец калош не верил своему счастью, он понял: все-таки это не у них, а у него сегодня самый удачный день в жизни! Он снова закружил вокруг покупателей, но не черным вороном, а черным лебедем с липкой головой. Ворковал и щебетал! Даже пляжные тапки вручил безвозмездно. Он сразу смекнул: если выкрасть дискету, прикрутить какие-то провода к чему-то, о чем говорят бывшие астрономы, то свершится его заветная мечта. Осень начнется с самого начала, и все обыватели опять побегут покупать его товар, а там… эх, не то что старшим продавцом, можно и директором магазина сделаться!
Любим обнял за плечи Гогова с Магогиным, воровато посмотрел по сторонам, наклонился и забубнил заговорщицки — в его липкой голове родился коварный план.
Глава 20. Славка узнает ужасную тайну
День у Саночкина опять не сложился.
Хорошо быть большим, философствовал первоклассник. В эту истину он уверовал давно, с незапамятных времен, она представлялась ему незыблемой и очевидной. Хотя, конечно, и у них в жизни тоже есть кое-что неприятное. Что он, не понимает, что ли? «Например, надо каждый день готовить обед для меня», — думал Славка про бабушку. Когда он размышлял про взрослых, он всегда представлял себе бабушку. Но большим все-таки лучше, чем маленьким. Не сравнить. Ну взять хотя бы самое простое — взрослые так сильно не зависят от мороженого и клубничного йогурта, как, допустим, дети, особенно девчонки, рассуждал Славка. Иначе они только и делали бы, что ходили с этими вкусностями взад-вперед по улицам. А этого же нет. Но это-то ерунда. Мальчишки всегда могут справиться с собой. А вот с обстоятельствами — не всегда.
Кого винить, что он боится высоты, что всегда на уроках рисует какую-то свою фантазию, а не задание Зои Михайловны? Что ходит и придумывает истории, которых нет и быть не может? Даже бабушка его журит за это.
А что прикажете делать человеку, если всякая небывальщина сама лезет к нему в голову без приглашения? А?
Вот и топает Славка к своей синей витрине. Здесь-то никто не узнает, что он сам себе насочиняет. А куда еще идти, раз тебе всего семь с половиной лет, когда тебя в секцию не приняли, уроков на дом не задают, бабушка пропадает на работе, а во дворе пусто — все нормальные люди (за исключением, конечно, Мишки) тренируются после уроков у Толь Толича?
Вот он и у цели. Универмаг на прежнем месте. А вот и табличка: «Витрина оформляется», она тоже никуда не делась. Кстати, лучше бы Славка выяснил у своей грамотной бабушки, что такое «оформляется», а не искал бы приключений на пожарной лестнице. Толку б больше было. Ладно. Давайте заглянем за синюю тряпку, которая, как он думает, закрыла самое интересное, мы-то в отличие от Славки это легко можем сделать.
У Яны «творческий кризис».
Сидит опустив руки и грызет кисточку, вместо того чтобы бодро трудиться. Смотрит на свое творение, и лицо ее выражает неудовольствие от проделанной работы.
Признайтесь, вам бы тоже хотелось взглянуть на плоды ее «терзаний», но я должен вас разочаровать: совершенно ничего не понять — какие-то разрозненные фрагменты. Только что же она их не собирает в одно художественное целое? Просто сидит и ничего не делает руками, думает о чем-то. Хмурится. Может, она такой требовательный к себе художник? Тогда мы гордимся ею.
Вот она берет свой мольберт, на котором обычно смешивает краски, и начинает машинально выдавливать на них содержимое тюбиков… И опять откладывает это занятие! Подходит к темно-синей ширме, которая закрывает ее от любопытных взглядов прохожих, смотрит на толпу через узкую щелочку, щель такая тоненькая, что с улицы кажется просто складкой. Что-то ищет глазами… может, собственное вдохновение? Художникам такая минутная слабость прощается.
Наконец, начинает использовать кисточку по назначению, а не как палочку для ковыряния в зубах. Разводит, смешивая друг с другом, разные краски.
Это занятие ее не увлекает, констатируем мы. Да… Затянулся кризис. Я уже начинаю нервничать: а что, если она не справится с заданием Игоря Николаевича?
Вдруг она поднимает глаза, и лицо ее светлеет. Нет, только не подумайте, что случайно выглянуло солнышко, ее лицо озаряется изнутри.
Что же ее так обрадовало? А вот что! Старый знакомый, парнишка, который не появлялся так долго, снова торчит перед витриной, высоко задрав свою физиономию. Вот те раз! Неужели это и четь ее вдохновение? Это же Славка. Сейчас наверняка стоит и сочиняет всякие небылицы. Мы-то уж точно знаем.
А Яна совершенно неожиданно откладывает в сторону свой мольберт, берет чистую кисть и, выдавив на нее самую белую краску, проводит по чистому холсту. Даже не подумала придать цвету какой-нибудь тонкий оттенок. Неожиданное творческое решение. И ведь здорово получается! Белое по белому. Вот что значит — настоящий художник!
А Славка постоял-постоял, вдоволь насмотрелся на отражение своей классной куртки и почувствовал, что ему вместо всяких фантазий очень хочется узнать, что там по правде делается за этой тряпкой.
Прогулялся вдоль других ярких витрин. Как бы просто так. Дошел до главного входа. Вот уж чудо из чудес! Двери сами закрываются и открываются, будто у них имеются глаза…
Ну, конечно, когда они увидят, что перед ними какой-то семилетний Славка, хоть и в такой красивой куртке, они и не подумают распахиваться. Ясный хобот. Да это-то не беда, всегда можно пристроиться к кому-то из взрослых, а вот внутри… Нет, Славка не боялся, как многие могут подумать, после рассказа Мишки про собак, а просто… немного опасался. Сегодня, наверное, еще не стоило соваться, вот завтра — другое дело. Почему завтра? Ну тут резонов много. Например… Славка задумался… да хотя бы потому, что за ночь еще немного подрастет, может, завтра двери и не сообразят, что он еще такой маленький. Или все-таки сегодня попробовать? Уж больно холодно. Куртка уже такая же мокрая, как его ноги в стареньких ботинках.
Славке почудилось, что кто-то глядит на него из теплых и светлых глубин универмага. Точно! Высокий худой гражданин пристально смотрел на него. Только он не такой, как все. У него необычный костюм — такие только на новогодних елках бывают, а на шее висит какая-то непонятная коробка. Как шарманка у папы Карло. Всем входящим он раздает бумажки. С огромным удивлением Славка понял, что этот гражданин ободряюще улыбается не кому-нибудь, а именно ему — Славке. И вежливыми жестами приглашает переступить порог.
Если бы Славка поменьше отдавался своим мечтам и не сутулился, глядя себе под ноги, он сейчас с еще большим удивлением узнал бы в этом человеке того прохожего, который неподвижно стоял под невероятно большим зонтом на Центральной улице. Узнал бы этот мудрый взгляд и эту бесконечную грусть в его глазах. А может, вспомнил бы его на стадионе в тот день, когда Славка впервые в жизни узнал, как люди прощаются со своей мечтой и как рушатся последние надежды стать Скороходовым. И в тот памятный день этот человек стоял неподалеку под своим зонтом, закрывающим полнеба. Но Славка его не видел, не видел его глаз, вместивших в себя всю мировую грусть и вселенскую печаль…
