на черно-белые иллюстрации, смотревшие на него со страниц книг.
Чужие люди чуждой культуры, он совсем не чувствовал с ними связи!
Кен был так поглощен своими мыслями, что даже не замечал, что на палубе появился еще один пассажир, пока не почувствовал хлопок по плечу и не увидел кончик зажженной сигареты.
— Спрашиваю, вы надолго в Японию? — произнес голос.
Обернувшись, Кен увидел явного американца, вышедшего на палубу покурить.
— Прошу прощения, я задумался и не расслышал, а что касается вашего вопроса, то пока не знаю, — ответил Кен. — Я еду туда по делу, поэтому срок моего пребывания будет зависеть от того, сколько времени на него уйдет.
— А что у вас за дело? Конечно, вам не обязательно отвечать, если это военная тайна. Я и сам служил во флоте, поэтому знаю, что эти ребята любят держать язык за зубами. Кстати, меня зовут Джордж Морли.
— Кен Пинкертон, приятно познакомиться, — ответил Кен, пожимая руку новообретенного друга.
Ему хотелось побыть одному, чтобы разобраться в мыслях, поэтому Кена не очень обрадовало вынужденное знакомство, но палуба была общественным местом, поэтому он ничего не мог поделать. Все-таки любой имеет право сюда подняться… как бы ни хотелось ему иметь ее полностью в своем распоряжении.
— Сам я еду в Японию по торговым делам, поэтому, можно сказать, мы родственные души, путешествующие так далеко от дома каждый со своей целью. Так что за дело у вас, если позволите узнать?
Кен поколебался, не зная, стоит ли рассказывать этому Джорджу Морли о необычной цели своего путешествия, когда даже ему самому она кажется столь неправдоподобной.
Но по какой-то причине сегодня ночью он чувствовал себя непривычно уязвимым, и ему отчаянно хотелось выговориться. Случайный незнакомец на корабле казался не самым плохим конфидентом.
— Возможно, вы не поверите, Джордж, — ответил он, — но я плыву в Японию на поиски своей японской матери.
— Расскажите мне об этом, если чувствуете потребность, — спокойно ответил Джордж, как будто слышал подобные признания каждый день. — Мне интересны все люди, чье прошлое связано с Японией.
— Мой отец, морской офицер Бенджамин Пинкертон, женился в Нагасаки на японке, и от этого союза родился я, — начал Кен, лишь мгновение поколебавшись. — Когда мне было всего лишь два года, отец и моя приемная мать Хелен Пинкертон привезли меня в Америку, и я утратил все связи с родной матерью. Она согласилась меня отдать, потому что считала, что полукровку лучше примут в Америке, чем в Японии, и, судя по всему, это правда.
Кен помолчал, ожидая, что Джордж Морли усомнится в правдивости этой истории, но новый друг внимательно слушал, побуждая его продолжать.
— Долгие годы я понятия не имел о своем прошлом, хотя меня тревожили сны, в которых мне являлась женщина, казавшаяся такой реальной, что я почти чувствовал ее присутствие и ее дурманящий цветочный аромат — всегда розовых лепестков!
Родителям не нравилось, когда я спрашивал об этих снах, и они оставляли мои вопросы без ответа. Уже в том возрасте я инстинктивно понимал, что эта тема в нашей семье под запретом и причиняет боль родителям, особенно матери. Так что со временем я перестал спрашивать, и сны постепенно прекратились.
Я забыл о женщине из снов и продолжил жить, как обычный американский подросток — знаете, школьная футбольная команда, поступление в колледж, девушка. В то время я думал только о том, как найти работу и завести семью.
А потом отец попал в аварию, где получил тяжелые повреждения, и мы с матерью были безутешны. Умирая, он сказал, что должен кое-что мне открыть, пока не стало слишком поздно.
Я ожидал каких-нибудь наставлений относительно документов или заботы о матери и был потрясен, когда он вложил мне в руки пачку пожелтевших писем, перевязанных выцветшей красной ниткой.
Перед самой смертью он прошептал: «Это письма от твоей матери, оставшейся в Японии, в Нагасаки. Я плохо поступил с тобой, все эти годы скрывая от тебя правду. Ее зовут Тёо-Тёо, и я обещал ей вернуться в Нагасаки, когда забрал тебя у нее. Но я так и не вернулся, я нарушил обещание, данное твоей матери, Кен, и, если верить Шарплессу из американского консульства в Нагасаки, с которым у Хелен общие родственники, Тёо-Тёо и по сей день ждет нас! Пожалуйста, прости меня, я плохо обошелся с вами обоими, особенно с Тёо-Тёо!»
На следующий день его не стало, и я убрал письма в глубь комода на долгое время, потому что не хотел, чтобы что-то нарушало привычное течение моей жизни.
Все-таки не каждый день молодой американец слышит от умирающего отца, что у него есть еще одна мать где-то далеко в Японии, в городе под названием Нагасаки!
Но судьба распорядилась иначе. Однажды, когда я не мог выйти из дома из-за ужасной метели и стал искать в комоде теплые перчатки, моя рука наткнулась на связку писем, которые дал мне отец и о которых я почти забыл.
«Оставь их лежать здесь или сожги! Не стоит ворошить прошлое», — сказал я себе, но потом вспомнил слова отца: «Ее зовут Тёо-Тёо, и она по сей день ждет в Нагасаки нашего возвращения».
Эти слова побудили меня развязать выцветшую красную нить, и я стал медленно читать. Я не останавливался, пока не прочитал каждое слово, которое написала мне моя японская мать за все эти годы. Ни один день рождения не был забыт!
Тогда я понял, что означали мои детские сны. У меня не осталось никаких сомнений, я знал, что должен отправиться в Японию, в это место под названием Нагасаки, и найти Тёо-Тёо.
Все убеждали меня отказаться от этого долгого трудного путешествия и оставить прошлое в покое, но я не мог не откликнуться на зов писем и не успел опомниться, как уже купил билет на корабль, идущий в Нагасаки.
Сказать по правде, я не знаю, что найду там и где мне искать мать — ведь все, что мне известно, это ее прозвище Тёо-Тёо, что, как мне сказали, означает «бабочка». Отец умер, не успев открыть мне ее настоящее имя, поэтому прозвище — все, что у меня есть.
Когда он закончил, Джордж Морли долго не говорил ни слова, и Кен растерянно пожал плечами. Наверное, новому другу надоело слушать его длинный беспорядочный рассказ или он не поверил ему, но Кен не расстроился. Ему просто нужно было выговориться, только и всего.
Кен уже повернулся, чтобы спуститься в каюту, но голос Джорджа остановил его.
— Погодите, молодой человек, кажется, я знаю женщину по
