— Нет.
Карр улыбнулся.
— И это те два события, которые обратили на себя вашевнимание в результате шестимесячного терпеливого и пристального наблюдения,когда вы находились в одном доме с этими двумя женщинами? Вы были настроенызорко, как сокол, следить за Мартой Отли, чтобы не дать свершиться ее коварнымпланам. И вот в результате мы имеем два случая, о которых вы нам рассказали.
— Но это лишь то, что я смогла вспомнить.
— Не слишком много, если учесть, что с самого первоговзгляда миссис Отли была вам антипатична.
— Я этого не говорила.
— А я-то полагал, что говорили, — улыбаясь, сказал Карр. —Но пусть в этом разбираются присяжные. Да это и не важно вовсе. Имеет значениелишь то, миссис Диксон, что вы жили в одном доме с двумя женщинами полгода. Всеэто время вы внимательно следили. Вы внимательно слушали. Вы были решительнонастроены не позволить Марте Отли реализовать ее планы. Она не моглаускользнуть от вашего бдительного взора. Вы замечали каждый ее шаг, слышаликаждое слово, пытаясь обнаружить, каким образом Марта Отли оказывает влияние намисс Престон. И в результате всех этих длительных усилий вы оказались способныпривести лишь два примера такого рода. В первом случае в доме не оказалосьчернил, миссис Отли купила их на следующий день и заполнила ручку. Во второмслучае она напомнила мисс Престон о предстоящем приеме у дантиста, чтополностью соответствовало истине. Можете вы припомнить еще что-либо?
Свидетельница потерянно посмотрела на Инес Стэплтон, умоляяее о помощи.
— Вы понимаете мой вопрос? — настаивал Карр.
— Да, понимаю.
— Вы способны ответить на него?
— Мне кажется, что говорить так было бы неправильно.
— Но послушайте, миссис Диксон, вы привели лишь два примера,больше вы ничего не можете припомнить. Разве было еще что-то, о чем вырассказывали адвокату Барбары Хонкат? Или присяжным? Ведь вы помните лишь дваслучая?
— Сейчас да.
Карр с улыбкой поклонился:
— Это все, миссис Диксон. И я хотел бы выразить вамблагодарность за вашу честность и беспристрастность.
Дуг Селби обернулся и посмотрел в глубину зала. СильвияМартин стояла рядом с Колеманом Декстером недалеко от дверей.
— Пригласите следующего свидетеля, — провозгласил судьяФэйрбенкс.
— Позвольте лишь для протокола, ваша честь, — изысканновежливо произнес Карр. — Я хочу заявить, что, как явствует из показаний,завещание было подписано в моей конторе в Лос-Анджелесе. Кроме завещателя своиподписи поставили два свидетеля. Один из них — мистер Франклин Доусон —присутствует в суде, и, если противная сторона желает, его можно пригласить насвидетельское место. Высокий суд, возможно, примет во внимание, что этотсвидетель уже давал показания в ходе обязательного слушания о действительностизавещания. Если же противная сторона все-таки пожелает выслушать его в связи сиском о незаконном давлении, мистер Доусон готов ответить на вопросы. Еслитакое пожелание не будет высказано, я бы попросил освободить мистера Доусона отдальнейшего пребывания в суде, потому что, затрачивая время на свидетельскиепоказания, ему приходится приносить в жертву свои деловые интересы.
— Мы собираемся послушать его, — загудел Беркли Стэнтон.
— Прекрасно, он готов, — заявил Карр. — Мистер Доусон,соблаговолите, пожалуйста, занять свидетельское место.
— У нас нет необходимости сейчас заслушивать данногосвидетеля, — вмешалась Инес Стэплтон.
Карр с удивлением посмотрел на нее:
— Но, как я понял, мистер Стэнтон желает его допросить.
— Приглашайте свидетеля, — прервал Карра Стэнтон. — Янемедленно начну допрос от имени моего клиента Харви Престона.
— Превосходно, — сказал Карр.
Селби на цыпочках пробрался через зал и кивнул СильвииМартин. Декстер и она присоединились к нему в коридоре.
— Ну что? — спросил Селби.
— Как поживаете, мистер Селби? — сказал Декстер. — Боже, низа что бы не сказал, что это та же женщина, которую мы видели вчера.
— Да, изменения существенные, — согласился с ним Селби. —Интересно, не ее ли вы заметили вчера утром выходящей из номера мистера Роффа?
— Мисс Мартин уже задавала мне этот вопрос. Очень жальразочаровывать вас, ребята. Но ответ все тот же.
Я не знаю. Если бы вы вчера спросили, не выходила лироскошная блондинка из номера Роффа, я бы ответил однозначно — нет. Но сегодня,когда она так изменилась, мой ответ — не знаю. Я понимаю, что не приношу вамникакой пользы и выгляжу круглым идиотом, но все равно — не знаю.
— Значит, определенно вы ничего не можете сказать?
— По совести говоря, не могу. Она так изменилась совчерашнего дня, когда я видел ее в гостинице, что, войдя в зал суда, я готовбыл поклясться — никогда раньше я не видел этой женщины. И, признаюсь,рассматривал ее пристально и не без интереса. Новая прическа, одежда, манерыпревратили ее в другого человека. Сейчас это милая, застенчивая школьница, вгостинице же она смотрелась на миллион долларов. Вполне осознавалапривлекательность как своего наряда, так и своих бедер. Было видно, что ейнравится привлекать внимание, но в то же время она всегда готова повернуться иотшить вас одним холодным взглядом. Наверное, это не самое хорошее описание,но…
— Думаю, описание просто прекрасное, — рассмеялся Селби. —Но суть вопроса в том, могла бы она теоретически быть той женщиной, которую вывидели выходящей из номера Роффа?
— Думаю, могла, но не скажу, что это она. И женщина-адвокаттам, в зале, вполне могла быть той самой особой. Поймите, майор, я лишьобернулся и бросил беглый взгляд. Не было абсолютно никаких причинрассматривать ее внимательно. Обычная женщина с бельем для стирки. И толькозначительно позже я вспомнил о листке на полу. При этом я не уверен, на самомли деле я видел, как он падал, колыхаясь, или мне это почудилось. Но все же,поразмыслив хорошенько, я прихожу к выводу, что она все-таки выронила бумажку.А вообще-то, я сразу выбросил это из головы, у меня были действительно важныедела, которые следовало обмозговать. Поэтому я сразу ушел в свой номер. Думаю,я ничем не могу вам помочь, кроме как дать клятву, что некая женщина вышла втакое-то время из номера и на руке она несла мужские сорочки.
— Итак, вы уверены лишь в том, что некая женщина вышла изтакого-то номера в такое-то время?
— Клянусь, это так, майор Селби, и ни один адвокат в мире несможет сбить меня с этой позиции. Но если дело дойдет до идентификации, от меняне будет ни малейшей пользы. Я послушал здесь этого юриста, как его… Карра, и…Одним словом, совершенно не важно, кто бы ни была эта женщина, я не смогуузнать ее. А если я займу свидетельское место и попытаюсь идентифицироватьженщину, адвокат станет вить из меня веревку, а потом завяжет ее узлом, и моипоказания окажутся бесполезными. И вообще, женщина-адвокат больше похожа на ту,что я видел, нежели блондинка. Но я не могу точно определить.
