Натали с сомнением покачала головой.
— Я в этом не уверена.
— Но послушай, ведь все шло так хорошо… Ник был доволен. Что изменилось?
— Кое-что действительно изменилось, Дэвид. Для меня, но не для тебя.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Слезы переполнили ее глаза и покатились по щекам, но она не обратила на них внимания.
— У меня возникло чувство… к тебе, Дэвид. — Натали шмыгнула носом. Если уж говорить, то все до конца. — Я полюбила тебя.
Дэвид, открыв рот, смотрел на нее изумленным взглядом.
— Полюбила меня?
Смертельное оцепенение сковало Натали.
— Я знаю, что для тебя это обстоятельство не имеет никакого значения, — с трудом выговорила она, — но не для меня. Ты можешь считать меня слабой, но я не могу ни отбросить свои чувства, ни жить, скрывая их от всех.
Дэвид постепенно пришел в себя и на мгновение закрыл глаза. Он сделал глубокий дрожащий вдох и выдавил:
— Натали, я не знаю… Не знаю, что сказать.
— Ты и не должен ничего говорить. Просто похлопай меня по плечу и пожелай удачи, — обреченно сказала она.
— Но я… — Его голос замер.
— Что ты?.. — в последней надежде переспросила Натали.
Он отвел глаза в сторону, и она поняла, что все кончено.
— Я хочу, чтобы ты осталась, — произнес Дэвид.
— Я только что объяснила тебе, почему не могу этого сделать.
Наступило долгое молчание. Наконец он мрачно кивнул:
— Мне жаль, что ты уезжаешь, но если таково твое решение, я отнесусь к нему с уважением.
— Ник, нам с тобой надо поговорить.
Услышав голос Натали, Дэвид остановился у дверей гостиной. Заглянув внутрь, он увидел, что она и Ник только что закончили кормить птенца.
— Как ты думаешь, он скоро научится летать? — спросил мальчик.
— Думаю, да, — ответила девушка.
— Я не хочу, чтобы он улетал.
Натали вздохнула про себя. Разговор, похоже, будет еще более трудным, чем она предполагала.
— Но такова жизнь. Люди, животные, птицы — все уезжают. У каждого есть свои дела, и у каждого свой путь в жизни. — Она посмотрела в озадаченное лицо ребенка и снова вздохнула. Нелегко сказать ему о своем отъезде, но это надо сделать. — Ты помнишь, мы говорили о том, что я останусь здесь надолго, с тобой и с твоим папой?
Ник осторожно провел пальчиком по головке птенца.
— Угу.
Девушка взяла его за руку и усадила рядом с собой.
— Ситуация немного изменилась, — дрогнувшим голосом начала она.
Дэвид, который продолжал стоять незамеченным за дверями, стиснул пальцами подбородок.
— Ты уже большой мальчик, осенью пойдешь в школу, и мы с твоим папой решили, что ты сможешь обходиться без меня. Поэтому я уезжаю.
— Ты меня бросаешь?! — широко раскрыв голубые глаза, воскликнул Ник.
— Нет, — сдержав вздох, пояснила Натали. — Я просто уезжаю. А ты остаешься с папой, он будет заботиться о тебе.
Глаза малыша наполнились слезами.
— Ты не можешь уехать! А папа об этом знает? Он тебе не позволит. Он не хочет, чтобы ты уезжала, и я тоже.
Лицо Натали исказилось в попытке сдержать слезы, и у Дэвида словно тисками сжало сердце. Он прислонился к стене и запрокинул голову. Раз она хочет уехать, у него нет права удерживать ее, как бы ни хотелось.
Точнее, как бы он ни нуждался в этом. Из-за Ника.
— Ты не можешь уехать! — раздавались всхлипывания из-за двери. — Ты не бросишь меня! Натали, останься! Все меня броса-а-ют…
Дэвид рванулся к двери. Нужно что-то сделать. Он не знал, что именно, но должен был что-то придумать, чтобы утешить сына. Да и себя тоже.
Так и не приняв никакого решения, он вошел в комнату и, бросив мимолетный взгляд на Натали, направился к Нику.
— Ну, что с тобой, малыш? — мягко спросил он. — Почему ты плачешь?
— Ната-ли-и-и уезжа-а-ет, — прорыдал мальчик.
— Я знаю, — сказал Дэвид. — Я тоже буду скучать по ней. Но она уезжает не насовсем и будет иногда навещать нас.
Натали удивленно повернула голову.
— Конечно, зайчик, — подхватила она эту мысль. — Я обязательно приеду к тебе. А ты можешь прилететь ко мне на самолете. Ты познакомишься с моей мамой. Она испечет для тебя вкусное печенье…
Ник, всхлипывая, повернулся к отцу.
— Не отпускай ее. Скажи ей, чтобы она не уезжала.
— Натали уезжает, потому что так надо. — Дэвид помолчал, лихорадочно пытаясь придумать объяснение. — Ее мама попросила.
— Но нам она тоже нужна.
— Я знаю. И все же мы сами как-нибудь справимся. — Он оглянулся и увидел календарь на стене. — Когда ты пойдешь в школу, у тебя будут рождественские каникулы. Вот, посмотри, — целая неделя. И может быть, мы с тобой сами слетаем в Европу, в гости к Натали.
Он посмотрел на девушку, и та молча кивнула, пытаясь улыбнуться. Дэвид снова повернулся к сыну.
— Как тебе нравится такая идея?
Мальчик шмыгнул носом.
— Обещаешь?
Дэвид задумался, припоминая, какие дела запланированы у него на декабрь, а потом кивнул.
— Так или иначе, ты поедешь к Натали на Рождество. — К его облегчению, мальчик не обратил внимания на то, что он заменил «мы» на «ты», в отличие от Натали. — Ну, как, теперь ты не будешь плакать?
Ник вытер глаза тыльной стороной ладони.
— Не буду. Так, значит, ты наймешь мне другую няню?
Что Дэвид мог сказать? Нужно быть честным с ребенком.
— По крайней мере, на время, — кивнул он.
Мальчик встал с дивана и, не глядя на отца и Натали, подошел к птенцу.
— Ник, — окликнула его Натали. — Ты больше не хочешь разговаривать?
— У меня нет вопросов, — коротко ответил он.
Взрослые молча посмотрели друг на друга.
— Если тебе нужна помощь, — сказал Дэвид, обращаясь к Натали, — чтобы уладить дела в колледже и заказать билет, скажи мне, и я попрошу Сильвию заняться этим.
— Спасибо, — натянуто ответила она, — я справлюсь сама. Ник, ты побудешь немного один?
Мальчик не ответил, и Натали повернулась к Дэвиду.
— Вы оба знаете, где меня искать, если я вам понадоблюсь.
И она вышла из комнаты.
Оставались последние два дня до отъезда. Первый из них Натали посвятила тому, чтобы уладить дела в колледже и договориться о возможности продолжения обучения в Европе, а второй провела, беседуя с претендентками на роль новой няни Ника. Сильвия обзвонила несколько агентств, и ей пообещали прислать самых лучших. Выбрать подходящую кандидатуру было поручено Натали.
