«тыловой деятельности» Федюкина, но, боюсь, судя по этим материалам, в которых живость практики подменяется слишком схематичными рассуждениями, что и полная публикация воспоминаний не раскроет тайну его гения: Федюкин, как мне кажется, был оторван от живой практики и ноль в теории. Он выдавливал признания, руководствуясь глубинными законами психологии, не подозревая об их существовании; то есть, он занимался человеческой душой и ее тайнами, их не зная. Но то, что уже сейчас привлекает внимание в воспоминаниях Федюкина, это описания природы: суровая красота сибирских пейзажей, восход Солнца над заледенелой тундрой, делювиальные дожди и предательские воды, что рассекают тайгу, тишина далеких озер стального цвета — все, что свидетельствует о его несомненной литературной одаренности.
13
Фраза Льва Микулина, которой он, где-то в 1936-м, увековечил свою собственную биографию; метафора, которая оказалась менее произвольной, чем это кажется на первый взгляд: Микулин умер от сердечного приступа в одиночной камере суздальской тюрьмы. (Некоторые источники утверждают, что он был задушен).
14
Защитительная речь (франц.). — Прим. перев.
15
«Дьявольская книга» — это только одно из самых известных метафорических названий не менее известного Талмуда. Anno Domini 1320 папа Иоанн XXII приказывает каждый экземпляр этой еретической книги конфисковать и сжечь на костре; известно, что в то время на всем христианском архипелаге солдаты на таможенных пропускных пунктах обыскивали еврейские караваны, перетряхивали контрабандный товар, шелка, кожи и пряности, не обращая на них внимания (разве что, из личной корысти), а псы святого Бернарда, с обонянием, чувствительным к «дьявольской рукописи», обнюхивали засаленные кафтаны бородатых торговцев и совали носы под юбки напуганных женщин, до тех пор, пока не вызвали тяжелую эпидемию бешенства и не начали кусать христианских торговцев и опять же совать носы под плащи невинных паломников, а также под облачение священников и монахинь, провозивших контрабандой вяленую рыбу и камамбер из Каталонии, известного в народе под названием "crotte de diable", дьявольский помет. Однако гонения на Талмуд не прекратились; Бернар Жий, по прозвищу «Железный», только в течение 1336 года конфисковал и сжег на костре две повозки, груженные этой одиозной книгой; тогда как прежнее и последующее воздействие Талмуда, к сожалению, осталось неизвестно современному исследователю. Этот Жан Жий, «Железный», en Fer (что некоторые его противники, руководствуясь, разумеется, звуковыми ассоциациями и завистью, произносили, и даже писали, как Enfer, ад) проявил себя слишком ревностно, и кроме Талмуда начал сжигать и другие книги, не входивших в официальный папский индекс, и людей, и одно время подвергался давлению клира, который его сильно боялся, но он действовал по папским и Божьим инструкциям. Известно, что Жан Жий «Железный» из этой кровавой борьбы вышел победителем, и что большинство его противников закончило на костре. Умер он, как говорят, полусумасшедшим, в своей монашеской келье, в окружении книг и псов.
16
Один из современных комментаторов (Дивернуа) в связи с этой фразой приводит следующее объяснение: «Хотя архивы не дают нам никаких сведений об этом, мы склонны интерпретировать заявление Баруха не только как попытку отсрочить мучительную и унизительную сцену крещения, но и как хитрость и часть тактики: если бы его сыновьям удалось избежать крещения, то для ученого Баруха это стало бы достаточным основанием, чтобы они его не презирали; если же они погублены, то его решение будет усилено болью, а смерть станет своего рода искуплением».
17
В памьерском диоцезе на основании декрета Арно Дежана, инквизитора Памье, евреи имели право жить свободно; этот декрет от 2 марта 1298 г., запрещающий населению и гражданским властям обходиться с евреями «слишком строго и жестоко», только показывает, в какой мере личная позиция и гражданская смелость в тяжелые времена могут изменить судьбу, которую трусы считают неизбежной и провозглашают ее фатумом и исторической необходимостью.
