все равно причиняет боль. Оставляю Тасю с тяжёлым сердцем. Мне хочется помочь ей со сборами, но боюсь, это сейчас лишнее. К тому же, я не знаю, когда должна вернуться Марина. Будет неуместно, если она увидит нас с Владом.
«Я поговорю с ней», — принимаю про себя четкое решение, но даже мой внутренний голос звучит неуверенно.
Мы спускаемся с Владом молча. Слышу его дыхание за спиной.
Улица встречает нас темнотой и запахом цветущих деревьев. Где-то недалеко громко поют птицы.
— Спасибо тебе, Влад. Ты сегодня меня очень выручил. — Говорю искренне, остановившись рядом с его мотоциклом. — Я пойду.
— Не говори глупостей, Марго. Я отвезу тебя. — Он снова протягивает мне шлем. — Садись.
22
По дороге я думаю о Маринке. Сможет ли она понять меня? Сохранить нашу дружбу? Как бы я отреагировала, будь я на ее месте? Мысленно пытаюсь ответить на эти вопросы, и ни один ответ мне не нравится.
Крепче сжимаю руки вокруг пояса Влада. Уверена, он бы поговорил с Маринкой. В отличие от меня, он не пытался снять с себя ответственность. Только я должна сделать это сама. Как только представляю лицо Марины, сердце делает в груди тревожный кульбит. Прикрываю глаза.
Плохо вижу сквозь визор пролетающий мимо пейзаж, но понимаю, что что-то не так. Мы уже должны были выехать с центра и двигаться в направлении моего дома, но Влад перестраивается на светофоре, а потом поворачивает в сторону одного из центральных проспектов.
— Влад! — Пытаюсь перекричать свистящий ветер. — Ты не в ту сторону поехал!
Он молчит, смотрит в зеркало и снова перестраивается.
Когда мы останавливаемся на светофоре, я стучу его по плечу и снова громко спрашиваю:
— Ты куда меня везешь, Соколов?
Он невозмутимо постукивает рукой в перчатке по рулю и снова игнорирует меня. Думает, раз помог нам сегодня, то ему все теперь можно?
Дорога пустая. Неудивительно: время почти двенадцать. Он снова срывается с места, и минут через десять мы въезжаем на подземную парковку его дома. Он паркуется рядом со своей спортивной тачкой.
— Влад, это, по-твоему, нормально? — Снимаю шлем и приглаживаю волосы. — Ты предложил помощь, а сделал все по-своему.
Мои слова разлетаются эхом. Я достаю телефон и открываю приложение такси. Соколов спокойно снимает шлем, зажимает его подмышкой, подходит и забирает у меня из рук телефон.
— Эй, это что еще за выкрутасы?
— Дома отдам. Пошли. — Не дожидаясь меня, он разворачивается и уходит.
Смотрю на его удаляющуюся спину и бегу за ним, огибая синий кабриолет.
— Может объяснишь, что все это значит? — Спрашиваю, догнав его.
Влад вызывает лифт и смотрит на меня. В его синих глазах — смех. Он явно получает удовольствие от ситуации. Мы заходим в лифт. Кабина чистая, зеркало натерто до блеска. Он приваливается к стенке, осматривает меня с ног до головы и нагло заявляет:
— Я тебя спас, теперь рассчитываю на благодарность.
— Чего?
— Говорю, на секс рассчитываю. А ты думала, я просто так по морде получал? Мне еще и свитер любимый порвали. Судом грозили.
Я открываю и закрываю рот. Шестеренки в моей голове жалобно скрипят. Влад смотрит мне в глаза и начинает хрипло смеяться.
— Ты бы свое лицо видела, Марго.
— Свинья! — Хлопаю его рюкзаком по плечу и выхожу в распахнувшиеся двери.
Он выходит следом и отмыкает дверь.
— Заходи, — подталкивает меня в спину. — Ты устала. Переночуешь у меня. На твою женскую честь я не посягну, не переживай.
— Я и не переживаю. — Злобно кошусь на него: почему-то кажется, что он издевается.
— Ну, вот, только что боялась, что я буду приставать, а теперь обижаешься, что я этого не планирую. Ты уж определись, Марго с косичками. — Он скидывает ботинки на массивной подошве и кладет шлем на пуфик.
— Мне в университет завтра, и родители…
— Я слышал, как ты разговаривала с матерью. — Не дает закончить мне мысль. — Выспишься нормально, а завтра я отвезу тебя в институт. Какая разница, ночевать у подруг или здесь?
Он проходит вглубь своего «аквариума».
— Это тебе нет разницы, где ночевать, кобелиная морда. — Бурчу себе под нос и иду за ним.
Влад уже открывает электрическим штопором бутылку вина. Я подхожу к нему и ядовито интересуюсь:
— Ты еще в придачу ко всему алкоголик?
Обычно я не докапываюсь до людей. Хочешь пить — пей, ради Бога. Но мне неприятно, что он привез меня к себе, не спрашивая, нарушив мои планы. Я привыкла все контролировать. Мне, в конце концов, нужны вещи, конспекты. Поэтому теперь мелко мщу, огрызаясь.
— В придачу к чему? — Спрашивает он.
— К наглости, надменности, эгоизму… — Я не успеваю закончить, потому что он отодвигает бутылку, резко поворачивается ко мне, подхватывает под задницу и сажает меня на кухонный остров.
Я давлюсь воздухом от неожиданности и хватаюсь за его плечи. Чувствую легкий запах морского бриза и мужского шампуня. Наши носы почти соприкасаются, между губами считанные миллиметры. Влад сжимает мои бедра и насмешливо говорит:
— Ну, продолжай мне грубить. Я внимательно тебя слушаю, чего затихла?
Я не то, что грубить не могу — слово выдавить не получается. Сердце раздулось и сдавило легкие. Дышу через раз. Что со мной такое?
Влад снова не спрашивает — накрывает мои губы своими. Целует медленно и нежно, и я незамедлительно отвечаю на поцелуй. Ничего не могу с собой поделать, это сильнее меня. Он кладет одну руку мне на горло, а второй — притягивает к себе еще ближе. Давит между лопаток. Посасывает нижнюю губу, а потом проникает языком в рот. Мне душно, волнительно и очень приятно. Вцепляюсь в его свитер, а потом ныряю обеими руками в его волосы. Глажу затылок. Влад переключается на мою шею, колет щетиной кожу, ныряет горячими ладонями под кофту.
Я ничего не соображаю. Прихожу в себя, когда его рука касается застежки на бюстгальтере, а эрекция упирается в бедро. Чувствую, как горят щеки.
— Влад…
Его взгляд расфокусирован. Губы опухли. Он упирается ладонями в столешницу по обе стороны от меня и смотрит мне в лицо. Чувствую себя уязвимой: он отобрал у меня щит из сарказма и осуждения.
— Ответь мне честно, я тебе нравлюсь? — Его голос хриплый, проникновенный.
Я молчу и пытаюсь привести дыхание в порядок. Прячу глаза.
— Я же чувствую, что нравлюсь. — Давит на меня.
— Нравишься, Влад, очень. — Глажу его щеку, получая от прикосновения какое-то неописуемое удовольствие.
Он прикрывает глаза.
Я рассматриваю его длинные ресницы, горбинку на носу, распавшуюся на пробор челку. Мои колени все также
