Однажды она решила доверить свой секрет Эльмару.
Она выбрала лучшее время – на закате, и им повезло – дежурила госпожа Фу, а она могла подолгу торчать в комнате охранника.
– Куда мы идем? Что за секрет? – спрашивал Эльмар.
Но Мия приложила палец к губам, она боялась словами разбить сказку, она просто открыла дверь в комнату и заставила его перешагнуть порог. Он сам поймет, когда увидит.
И Эльмар понял.
Теперь они подолгу оставались в морской комнате вдвоем, сбегали в сончас и по утрам, до подъема. Рассматривали стены, Эльмар часто проводил по рисунку своими длинными пальцами, будто хотел дотронуться до каждого камешка на берегу. Они молчали или негромко разговаривали. Мия рассказывала о своей жизни в жарком Хотталаре, Эльмар – о Семи островах и самом чудесном из них – острове Патанга, с которого он был родом. Ни с кем из людей Мии не было так спокойно и хорошо и вместе с тем так восторженно-радостно, как с Эльмаром. Раньше Мия никогда не чувствовала ничего подобного. Она вспоминала Маргу, и ей хотелось быть такой же прекрасной, такой же огненной и легкой, чтобы Эльмар смотрел на нее так же, как Бородач на Маргу. Она рассказала ему о них, и Эльмар сказал:
– Они делали такое дело, за которое все жители Семи островов поклонились бы им до земли.
– Как думаешь, они живы?
Эльмар пожал плечами.
– Если только очень повезло. Все ненавидят контрабандистов.
«Все ненавидят контрабандистов», – Эльмар знал это.
Он сам был сыном контрабандиста, и тот рейс был его пятым рейсом за товаром. Они с отцом переплыли пролив между островом Скользящая Выдра и Зеленой Землей – так на островах называют земли вокруг Рионелы; они хотели закупить овощей и фруктов, обменять их на драгоценные и полудрагоценные камни, которые добывали на Патанге и которые охотно брали жители деревушек, не спрашивая твоих документов. Земля Патанги сочилась самоцветами, но в суп их не положишь, и отец Эльмара стал ездить на Зеленую Землю. Однако в этот раз стражники будто ждали их, схватили на берегу. Может, донес кто-то из деревенских, а может – полудикий старик, что живет в Северных холмах.
– Полудикий старик?
– Так его называют. Говорят, он родился в норе и его вскормили степные волки… но мы всегда приносили ему подарки, одежду и хлеб с сыром, он любил поболтать с моим отцом… Не хочется верить, что это он предал нас.
Отца Эльмара казнили, а его самого отправили в приют. Это случилось в середине мая.
«И я тогда же отправилась в путь», – удивилась Мия, а вслух сказала:
– Почему ты сказал, что ты трус и предатель?
Эльмар тяжело вздохнул, долго молчал, но все же выдавил из себя:
– Я должен был остаться с отцом и пойти с ним на плаху. А вместо этого я дал себя увести и запереть здесь.
Мия погладила его по руке, и он свою не отдернул.
– Значит, тебе нравится Эльмар, да?
– Рич, не надо.
– Почему? Что такого? Мне вот нравится Маттеа.
– Не зря ты пел про нее песни, – улыбнулась Мия.
– Я? Когда?
– Мы ехали по степи… от моего города, помнишь? Когда я только с вами… сбежала.
Рич посмотрел на нее внимательно, как иногда смотрел Арс.
– Жалеешь?
– Что сбежала? Нет.
«Если бы не сбежала, как бы я встретила Эльмара?»
– По логике ты должна была влюбиться в меня, а Крошка Си в Эльмара. И были бы мы вместе, и было бы нам счастье.
– Крошке Си не нравится Эльмар.
– А тебе не нравлюсь я.
– Ты мне нравишься, Рич! – горячо воскликнула Мия. – Очень нравишься, просто…
– Да ладно, понял я, – усмехнулся Рич и отошел.
А Мия смотрела ему вслед и думала, нравится ли ей Эльмар? Нет, это слово тут совсем не подходило. Просто с ним все по-другому, будто открывается какая-то тайная дверь в другой мир.
Бабушка Гаррэт
После обеда за Мией пришли. Цапля крикнула с порога:
– Эй! Кто тут Мия Гаррэт из Хотталара?
Мия вздрогнула. Название родного города и звучание родной фамилии будто разрушили стены приюта и на короткий миг вынесли ее на улицу, на свежий весенний воздух.
– К директору. С вещами.
Крошка Си тоже вскочила, но Цапля остановила ее.
– Тебя никто не звал.
– Я пойду с ней!
– Да что ты? Хочешь выйти из комнаты – иди мой туалет, опять там вонь.
Крошка Си вспыхнула и осталась. Мия, не глядя на нее, пошла за Цаплей. Наверняка ей приготовили что-то еще похуже туалетов. Но ее повели в парадную часть приюта, туда, куда приезжали гости и попечители, где была красивая гостиная для усыновителей, кабинет директора и спальни воспитателей. «Зачем меня сюда ведут? – лихорадочно думала Мия. – Усыновители? Было бы неплохо, от них я бы смогла сбежать…» Но Цапля подвела ее к кабинету директора и, постучав, втолкнула опешившую Мию внутрь.
– Бабушка! – крикнула Мия.
Посреди кабинета директора стояла бабушка Гаррэт. Она была не в своем рабочем комбинезоне, как привыкла видеть ее Мия, а в дорогом платье, перчатках и даже в шляпе, которая сидела на ее голове вполне изящно. Мия кинулась к ней и разрыдалась.
– Вопрос исчерпан, – сказал директор.
– Никак не верил, что ты моя внучка, – улыбнулась бабушка Мии прямо в ухо. – И ничего удивительного, ты выглядишь как беспризорный агиб, а я такая приличная госпожа, владелица судоверфи.
– Я и есть беспризорный агиб, – всхлипнула Мия, но уже сквозь смех. Бабушка всегда могла подобрать нужные слова.
– Прошу вас, располагайтесь, госпожа Лесли. Я дам вам время, а потом займемся бумагами.
И он вышел.
Бабушка не стала читать Мии нотации, хоть и молчала очень выразительно, пока та сопела, переодеваясь в принесенное ей новое платье, новые башмаки и – шляпку. Шляпку! Никогда у Мии не было шляпок!
– Мы сходим с тобой в одно место, мне нужно, чтобы ты выглядела прилично. А по дороге ты мне расскажешь все, что с тобой случилось. Без вранья и утайки! Уважь мои старые кости, они ради тебя проехали насквозь все Объединенное королевство и еще дальше!
Мия хихикнула. Как это, интересно, можно уехать еще дальше? И почему это вдруг бабушка стала госпожой Лесли?
Они вышли из дверей приюта и пошли по улицам Рионелы. Светило солнце, новенькая сумка била Мию по бедру, и Мия весело скакала по весенней брусчатке, забыв на время все тяготы пути, одиночества и унижения в приюте, забыв обо всем, даже об оставленных друзьях и бросившем их Арсе. Во всем мире были сейчас только она и ее волшебная бабушка. Но бабушке нужно было знать, что же с ней произошло, и Мия сказала:
