Она открыла дверь, и Дрейк возник на пороге, взглянув наМейсона выпуклыми, ничего не говорящими глазами. Его губы скривились в улыбку,характерную для невозмутимого лица Дрейка.
– Твои волосы зачесаны задом наперед, Перри, – заметил онтоном, лишенным каких-либо эмоций.
– Ради бога, – с раздражением воскликнул Мейсон, – ты что,явился сюда обсуждать мою прическу! – Затем провел пальцами по волосам,взъерошив их окончательно. – Теперь они полностью в беспорядке, – добавил он. –Можешь больше не тревожиться… а вот если бы ты был в состоянии так женаправлять свои детективные способности на проблемы, за разрешение которых ятебе плачу, то я мог бы проворачивать свои дела в два раза быстрее.
Дрейк принял свою любимую позу в кожаном кресле, положиводну длинную ногу на другую, и ответил нараспев:
– Тогда это тебе обойдется вдвое дороже, Перри.
– Что на этот раз? – спросил Мейсон, ухмыляясь.
– Я проверяю отчеты своих людей. Думаю, тебе будетнебезынтересно узнать, что Мэддокс и Дункан идут на все, чтобы скрыть свои отношенияс Дорис Кент и ее адвокатами.
– С каких пор? – спросил Мейсон.
– С тех самых, как они впервые встретились в адвокатскойконторе. Она вышла первой. Через пятнадцать минут вышли Мэддокс и Дункан. Онипрошмыгнули вниз по коридору, поднялись на два пролета по лестнице, чтобывоспользоваться лифтом не на том этаже, где находится офис «Хеттли и Хеттли».Внизу здания есть парикмахерская. Они на пару зашли туда, побрились, сделалиманикюр и укладку. Убив таким образом час или около того, они вышли из парикмахерскойповрозь. На выходе постояли в дверях, дожидаясь, когда толпа хлынет из лифта, изатем смешались с ней. Очевидно, это часть плана, тщательно обдуманногозаранее.
Мейсон выбивал дробь кончиками пальцев по краю стола, покаусваивал эту информацию.
– Зачеши волосы назад, Перри, это действует мне на нервы, –взмолился Дрейк.
Мейсон рассеянно достал расческу и провел ею по волосам.Делла Стрит, которая выскочила из офиса, когда вошел Дрейк, сейчас вернулась,чтобы кивнуть Мейсону и доложить:
– Та, кому вы просили позвонить, придет точно в назначенноевремя.
– О’кей, Делла, спасибо, – ответил он, не взглянув на нее,но продолжая смотреть на крышку стола, по-прежнему выбивая легкую дробь по нейкончиками пальцев. – Не исключается возможность, – сказал Мейсон Дрейку, – чтоМэддокс будет отрицать, что заказывал тогда междугородный разговор.
– Окажется ли Харрис надежным свидетелем? – спросил сыщик.
– Думаю, да. Он рассказывал о том, что слышал сам, иоказался достаточно дальновидным, чтобы делать при этом пометки. Ко всемупрочему, засек время с точностью до секунды. У него учтено все до деталей, иего пометки абсолютно совпадают с данными телефонной компании.
Дрейк кивнул:
– Уйдет немало времени, чтобы убедить в этом жюри. Возможно,для тебя будет лучше дать Мэддоксу шанс отрицать этот разговор.
Мейсон медленно ответил:
– Пожалуй, будет неплохо позволить ему увязнуть: пустьсначала отрицает, что телефонный разговор имел место, затем подсунуть ему поднос сведения из телефонной компании и подкрепить этот факт показаниями Харриса.Что еще ты знаешь, Пол, выкладывай.
– Да, ты как в воду глядел насчет Дункана.
– Ты о чем?
– Об окулисте.
– Он ходил?
– Могу сказать, что ходил. Он и сейчас там. Двинул кокулисту прямиком из кабинета окружного прокурора.
– Вот как?
– Да, очевидно, в прокуратуре позаботились насчет глазноговрача.
Мейсон издал смешок и сказал:
– Возможно, Дункан стал пялиться на окружного прокурорачерез более сильную половину линз своих очков, а затем что-то читать, держабумажку на расстоянии вытянутой руки, и до них дошло, как нелепо он будетвыглядеть на свидетельской трибуне.
Дрейк кивнул и заметил:
– На сегодня это все, Перри. Я буду скармливать тебе фактыпо мере того, как буду узнавать о них сам.
Мейсон возобновил расхаживание по офису, а Дрейк направилсяк двери, выходящей в коридор.
– Не дело, а сплошная чертовщина, – бросил Мейсон, – вродебы все сходится, и вместе с тем не за что зацепиться. Куда ни кинь – всюдуклин!
Глава 16
Пальцы Эдны Хаммер стиснули подол платья, когда она нервноположила ногу на ногу и перевела взгляд с Деллы Стрит на Перри Мейсона.
– В чем дело? – спросила она.
Мейсон ответил:
– Хочу, чтобы вы сделали кое-что для своего дяди. Высогласны?
– Да, все, что угодно!
– Дело щепетильное.
– Что вы имеете в виду?
– У вас могут быть неприятности, если попадетесь.
Она несколько мгновений молчала, затем нервно засмеялась:
– А как насчет вас? Тоже влипнете в беду, если меня поймают?
– В полной мере.
– Тогда лучше мне не попадаться.
– Чертовски верное решение, – одобрил он.
– Что вы хотите, чтобы я сделала?
Мейсон медленно ответил:
– Эдна, я хочу вести разговор в несколько профессиональномключе и рассказать вам, как я вписываюсь в общую картину.
Она смутилась.
– Юрист смотрит на убийства немного не так, как нормальныелюди, – начал объяснять Мейсон. – Для адвоката – это только судебное дело. Онне знает лично ни того, кого убили, ни того, кого обвиняют в убийстве. Так емулегче выполнять свою работу. На него не влияют симпатии, а мозги не затуманенытревогами.
Она кивнула.
– Ну а теперь, – сказал Мейсон, – я хотел бы задать вамнесколько вопросов, почти так же, как задал бы их окружной прокурор.
– Что за вопросы?
– Вы хорошо знаете тот самый разделочный нож из набора,который находился в верхнем ящике буфета столовой в доме Питера Кента?
– Да, конечно!
– Когда последний раз вы своими глазами видели его в ящике?
– Даже не знаю… Кажется, в тот раз, когда убрала его туда,вынув из-под подушки дяди Питера. Вы хотите, чтобы я изменила свои показания?Если да, так и скажите.
– Вам зададут этот вопрос почти так же, – ответил Мейсон, –и единственное, что остается, – это говорить правду: что последний раз вывидели этот разделочный нож в ящике, когда убирали его туда утром в деньубийства. Это было в тот день, когда вы консультировались со мной и вынудиливашего дядю нанять меня.
