— Пойдем за ланчем, — говорю я, пиная ее под столом.
Она переводит взгляд с меня на Люка, и обратно, а затемговорит:
— Пойдем.
Но она не демонстрирует нам свой аппетит. Кожа бледная,почти зеленая, оттеняемая розовыми волосами.
Хватаю ее за руку и тащу к прилавку с едой. Райли идет сдругой стороны от нее, и я замечаю, как она, краснея, бросает взгляд наТревора, сидящего со своими друзьями за столом возле торговых автоматов.Джексон Харрис приподнимает брови, глядя на меня, и скрещивает руки на груди,демонстрируя мне бицепсы в своем неандертальском доминирующем стиле. Закатываюглаза. Тейлор слишком рассеяна, чтобы заметить хоть что-нибудь из этого.
— Ну, Тай, что, черт возьми, происходит?
— Я не знаю, все весьма туманно.
— Что туманно? — говорю я громче, оборачиваясь, чтобыпосмотреть, как парад эстрогена выстраивается перед Люком и Гейбом, сидящими занашим столом.
— Мне кажется, я приставала к Люку... но я не помню точно.
— Как ты можешь не помнить такое?
— Ну, приставание-то я помню... А вот все вместе, похоже,сложить не могу... — И очень «нетейлоровским» жестом она опускает голову вниз ипрячет лицо в ладонях. — Это было так стыдно.
— То есть... когда ты к нему «пристала»... он… отстранился?
Она слегка раздвигает пальцы и впивается в меня взглядом,когда я пытаюсь вручить ей поднос.
— Я уже сказала, что все очень туманно, но я вполне уверена,что провалилась и опозорилась.
— Оу, — говорю я, стараясь казаться сочувствующей. Яоглядываюсь на Люка, и чувствую трепет в своей груди, когда обнаруживаю егосмотрящим на меня. Отвожу взгляд и беру яблоко из стоящей рядом миски. — Поверьмне, он многое потерял. Тебе повезло, что он тебя отшил. Значит, у тебя естьангел-хранитель.
Она убирает руки и бросает на меня хмурый взгляд.
— Не нужны мне никакие проклятые ангелы. И вообще, почемутебя это заботит? Ты была с Гейбом прошлым вечером. Это я тебя должнадопрашивать.
— С Гейбом ничего не было. И ничего не будет, — говорю я ссерьезным видом, чтобы они ко мне не приставали. Но это неправда. Кое-чтопроизошло вчера вечером... во всяком случае, со мной... и я должна разобраться,как это остановить.
Мы направляемся обратно к столу, и я бросаю свой поднос сжутким грохотом.
— Мы решили, что хотим вернуть свой стол. Только девушки. Выоба должны найти другое место.
Люк сидит с довольным видом, Гейб — с удивленным.
Тейлор в ярости.
Она смотрит на меня с негодованием.
— Кто сделал тебя доминатрикс за обеденным столом?
Я возвращаю ей такой же взгляд.
— Я что, сама с собой разговаривала минуту назад?
— Если ты не хочешь сидеть с ними, отсаживайся.
— Прекрасно, — выплевываю я.
— Прекрасно.
Я оставляю свой поднос и бросаюсь прочь от стола, за которымсидела с двумя своими лучшими подругами каждый учебный день на протяжении двухс половиной лет.
Анжелика Престон, сидящая в двух столах от нашего, посылаетмне ядовитую ухмылку, и я на мгновение останавливаюсь, понимая, что у меня нет другоговыбора, кроме как вообще уйти из кафетерия.
Я смотрю на выход как раз вовремя, чтобы заметить, как Райлиразворачивается, собираясь пойти за мной, но Тейлор, усаживаясь на место междуЛюком и Гейбом, хватает ее за руку. Райли на мгновение колеблется, но затемсадится рядом с ней.
Я почти уверена, что готова убить Тейлор.
Поверить не могу, что она позволила парням, неважно,насколько горячим, сотворить с нами такое. Я чувствую, как внутри у меня всескручивается, и вытираю сердитую слезу, скользнувшую по щеке, а затем направляюсьво внутренний дворик. Я усаживаюсь на траву под еще прохладным весенним солнцемспиной к зданию школы.
Дыши.
— Привет.
Я подпрыгиваю от звука голоса Рифа и открываю глаза, чтобыобнаружить его сидящим рядом со мной и уставившимся на меня своими каримиглазами. Остальные участники группы сидят в нише около спортзала.
— Ты в порядке?
— Ага.
Он мне не верит. Но даже если я вижу вопрос в его теплыхглазах, он его не задает. Я знаю, это эгоистично, но мне нужно сейчас что-толегкое и знакомое. Я придвигаюсь к нему, и он обнимает меня за плечи. Мы простосидим с ним вот так, пока он рассказывает о своем брате и своей собаке и о том,как он выучил новый гитарный риф.
И вдруг я понимаю. Он ничего не говорит о нас. И его рукапо-прежнему у меня на плече. И это я придвинулась к нему... не наоборот.
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в лицо. Что-тоизменилось.
— Ну, и как дела у группы? — спрашиваю я.
Он глубоко вздыхает.
— Хорошо. Действительно хорошо. Делейн великолепна. Спасибо,что свела нас.
Интонации в его голосе застают меня врасплох, и теперь мояочередь расспрашивать его глазами.
Он улыбается и опускает взгляд на свои руки.
Итак, Райан и Делейн создали свою собственную музыку.
— Это здорово, Риф. Я очень рада, что все получилось. — Иэто не ложь. Я рада, что Райан смог идти вперед. Но это не останавливаетприступ грусти и, будем до конца честными, сожаления, охвативший меня.
Он сжимает мое плечо и встает.
— Ну, ты уверена, что все в порядке?
Я улыбаюсь ему в ответ.
— Все хорошо. Спасибо.
Еще секунду он внимательно смотрит на меня, прежде чемразвернуться и отправиться через двор к своим друзьям.
Я слушаю болтовню Райана и группы еще несколько минут, азатем достаю последнюю партию писем из Пакистана и листаю их. Когда я поднимаюглаза, передо мной стоит Люк.
— Компания нужна?
Смотрю на письма.
— Я занята.
Я надеюсь, что он просто уйдет, но вместо этого он скользитпо кирпичной стене и усаживается рядом со мной.
— Что это?
— Письма, — отвечаю я, находя листок бумаги от одного изсвоих друзей по переписке, Галиба, и размещая его поверх остальных.
Но когда я переворачиваю его, желая получить перевод,чувствую, как будто молния вспыхивает у меня в мозгу, и я резко слабею.
О Боже!
Я знаю это чувство. Оно всегда означает что-то плохое.Внезапно я рада, что не съела свой ланч, потому что мой желудок вовсю бунтует.Я встаю на колени и опираюсь на руки, меня рвет.
