нервотрепной форме, – признался я.
– Это как? – не поняла демоница.
– Так что я решил: ты попала в беду. И, похоже, не ошибся. Насколько все серьезно?
Она замолчала. Надолго. Думал, что уже бросит трубку, но вдруг я услышал еще один всхлип и после голос демоницы:
– У меня и правда проблемы. Но это личное… Я не хочу об этом говорить.
– А о чем хочешь? – я не сдавался.
– О пожаре.
Дался ей этот пожар! Хотелось рявкнуть в трубку, а лучше встряхнуть Карину так, чтобы она наконец рассказала всю правду. И вообще, где этот ее мудень, если его девушке плохо? Вспомнился тот одноглазый. И тут же зачесались кулаки от желания выбить из толстяка… Только не определился, что именно: душу, зубы или объяснения, почему он не рядом с Кари, когда ей плохо.
– Ну хорошо, – тоном, намекающим на плохое и очень плохое, ответил я. – Расскажу тебе о пожаре. Только ты сначала скажи, куда именно подъехать.
– Как подъехать? – опешила демоница.
– На машине, – спокойно, словно объяснял элементарные вещи ребенку, произнес я.
– Ночь на дворе, – выдвинула аргумент эта бестия.
– Но ты мне позвонила, разбудила… Так что отвечай за последствия. Я жду адрес прекрасной дамы, чтобы проорать у нее под балконом серенаду о музее…
– Слушай, Вик, тебе никто не говорил, что времена благородных рыцарей прошли? – намекнула демоница, что она слегка против.
– Угу, а также канули в Лету времена чумы, холеры, крестовых походов и судов над ведьмами, – в тон Карине ответил я и добил… в смысле добавил: – Улица, дом, квартира?
– Ты всегда такой настырный?
– Я предпочитаю «настойчивый», – возразил демонице. – А ты хотела узнать мое мнение о пожаре.
– Эти пару слов можно сказать и по телефону! – разъярилась Карина.
– После того, как ты назовешь адрес.
– Хорошо, Полевая пятнадцать, квартира восемьдесят три! – рыкнула бестия так, что пришлось даже мобильный подальше от уха отнять. – А теперь – о пожаре!
– Похоже, это был не совсем обычный пожар, – ответил и отключился.
Сборы были быстрыми и возмутительными. За скорость отвечал я, за негодование – киса. Под ее недовольным взором я натянул на себя джинсы и занырнул в футболку. Когда шнуровал кроссовки, пушистая так и терлась об меня, словно норовя оставить на куртке побольше своей шерсти.
– Не ревнуй. – Я почесал рыжую под подбородком. – У нас с тобой все по любви, а с демоницей – только по делу.
Хвостатая с сомнением глянула на меня своими глазищами. Весь вид кисы словно говорил: сомневаюсь я, хозяин, ой как сомневаюсь в твоих словах… Но за отварную семгу, ладно уж, сделаю вид, что так оно и есть.
Да я, по правде, и сам себе сейчас не особо верил. Потому что единственно верным бы было просто отключить мобильный и лечь обратно в постель досыпать: завтра с утра развод караулов. Разум твердил, что стоит поступить именно так. Но сердце с этим было не согласно. И сегодня, впервые за долгое время, я прислушался к нему. Схватил ключи и запрыгнул в машину, дав по газам.
По ночному городу пролетел стрелой. Улицы и проспекты. Огни на темной дороге, за стеклом мелькают окна домов, а я мчался среди чужих непонятных судеб.
Заехал в знакомый двор, припарковавшись у обочины, чтобы через минуту оказаться перед домофоном. Может, для кого тот и был препятствием, но в моей работе закрытый подъезд едва ли не одна из самых частых проблем. И, даже приехав на вызов, ребятам порой приходилось слышать из динамика домофона: «У кого пожар, пусть тот и откроет». Так что универсальные ключи от подъездных дверей были у меня всегда с собой. Вот они-то и пригодились вне службы.
Так что я оказался перед табличкой с номером восемьдесят три и уверенно вдавил кнопку звонка.
Секунда. Вторая. Третья… На пятнадцатой я услышал за створкой шаркающие шаги, а затем раздался голос:
– Какого лешего?
Вопрос был из тех, которые задают не чтобы узнать ответ, а чтобы выразить чувства. В основном нецензурные.
– Я же предупредил, что приеду.
– Так не мог бы заодно предупредить, что это не шутка! – выпалила демоница, а после раздался звук отпираемого замка, затем еще одного. Потом, кажется, были вертушок, цепочка и… что-то такое скребущее таинственное, что можно было идентифицировать как стул или швабра, которыми подпирают ручку.
Лишь после всего этого дверь распахнулась, явив в тусклом свете подъезда злую, как истинная демоница, Карину.
– Предупреждаю, это не шутка, – ляпнул первое, что пришло в голову, и едва произнес фразу – почувствовал себя полным придурком.
– Я уже поняла, – мрачно хмыкнула эта бестия и сложила руки на груди так, что и так не слишком длинная футболка стала интригующе короткой.
Мой взгляд на миг задержался там, где заканчивалась ткань и начиналось бедро. Это не укрылось от фурии, которая посмотрела туда же, вниз, и… На краткую долю секунды я заметил, как дернулись ее руки, словно они хотели опуститься и одернуть футболку. Но Карина сдержала порыв, независимо вскинула голову и с вызовом произнесла:
– Надеюсь, тебя не шокирует, что я босиком.
– Мне это даже нравится, – я ухмыльнулся, не став отрицать очевидное, а затем серьезно добавил: – А вот то, что у тебя большие проблемы, – нет.
– С чего ты взял! Нет у меня ничего! – рявкнула она, заводясь.
– Ты уверена? – Я сделал шаг в прихожую.
– Абсолютно! Если бы я знала, что ты так будешь мстить, приедешь сюда, ни за что бы не сунулась к тебе! – последние слова демоница прокричала. – А сейчас – отстань!
– А если нет? – спросил, видя, что ее трясет.
Да, я намеренно доводил ее до истерики. Потому что человек в состоянии сильного стресса рано или поздно взорвется. Снаружи или изнутри. В первом случае пострадают окружающие. Во втором – он сам. И последнее куда хуже. Так что…
– Она же сказала, отстань! – раздалось не слишком уверенное из коридора.
В нем стоял тот самый одноглазый толстяк и держал в руке сковородку с таким видом, словно та была у него на боевом взводе.
– Я бы, может, и не приставал к твоей девушке, если бы ты сам помогал ей, – отчеканил холодно.
– Девушке? – выпалила удивленно демоница.
– Так ты не бандит? – еще с большим удивлением вопросил одноглазый.
В следующую секунду Карина посмотрела на меня. На толстяка со сковородкой. Потом опять на меня, ее лицо озарилось пониманием, и она… истерично захохотала. Да так, что прижалась спиной к створке шкафа и тихонько сползла.
Мы оба: и я, и тип со сковородкой – уставились на демоницу, которая все же смогла выдавить из себя:
– Юрик, это Вик. И он не убивает людей, он их, наоборот, спасает… – и опять зашлась смехом.
По щекам демоницы катились слезы. Но я был им рад: хотя бы так, но из Карины выходило напряжение. Захотелось присесть на корточки рядом с этой бестией и просто ее обнять, чтобы она
