но потом передумал. Обожаю бритоголовых! Ты выглядишь очень экстравагантно. Тебе идет. Просто прелесть!
Я добавил монетку на блюдечко.
ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ
За два месяца я должен был подготовиться к воплощению образа Ван Зана. Для этого мне требовалось уединение, поэтому я отправился в Лока-Пелотас, на ранчо брата в Западном Техасе, в семнадцати милях от ближайшего городка с населением 518 человек. Полторы тысячи акров, кругом ни души и дикая жара в середине лета – самое подходящее место для будущего драконоборца. Первым делом я разработал специальный режим драконоборческих тренировок – физических и моральных.
План предусматривал, что тренировки будут проходить в середине июля, на сорокаградусной жаре.
1) Каждый день на рассвете, прежде чем встать с постели, выпивать двойную порцию текилы. Именно так поступают все уважающие себя драконоборцы. Чтобы дышать огнем на огнедышащего монстра. Выжечь внутренности, чтобы никакое пламя не пробрало. Стань драконом, чтобы победить дракона. Отлично!
2) КАЖДЫЙ ДЕНЬ ПРОБЕГАТЬ ПЯТЬ МИЛЬ ПО ПУСТЫНЕ. БОСИКОМ. ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ МИЛИ ТУДА, ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ МИЛИ ОБРАТНО. Необходимо, чтобы подошвы загрубели. Сейчас они слишком чувствительные, ведь я ношу обувь. Надо загрубеть. У драконов толстая шкура, а драконоборец должен походить на тех, с кем борется. У Ван Зана наверняка грубая кожа, к нему никакая болячка не пристанет. Класс!
3) НЕВОЗМУТИМО СТОЯТЬ НА КРАЮ АМБАРНОЙ КРЫШИ, НА ВЫСОТЕ 40 ФУТОВ ОТ ЗЕМЛИ, И СЛЕДИТЬ, ЧТОБЫ ЧАСТОТА СЕРДЦЕБИЕНИЯ НЕ ПРЕВЫШАЛА 60 УДАРОВ В МИНУТУ. Да, я боюсь высоты, а Ван Зан не боится. Если каждый день стоять на краю амбарной крыши, то можно привыкнуть. И сердце будет биться не чаще 60 ударов в минуту. У меня все получится, черт побери!
4) КАЖДУЮ НОЧЬ РОВНО В ПОЛНОЧЬ ВЫБЕГАТЬ НА ПАСТБИЩЕ И РАСТАЛКИВАТЬ СПЯЩИХ КОРОВ. А что такого? Наскочу с разбега на корову и завалю ее. Накачаю мышцы, стану сильным, крепким. Настоящие драконоборцы так и делают. Ван Зан именно так и тренировался. Что ж, решено.
Ну и что из этого вышло?
На шестое утро я поперхнулся двойной порцией текилы. И на седьмое тоже. Не самая гениальная мысль. Ладно, с текилой завязали.
В полночь девятого дня я попытался свалить с ног здоровенного быка, а он меня боднул. Я заработал сотрясение мозга. Вот досада[11].
После одиннадцати дней пятимильных пробежек по каменистой пустыне в сорокаградусную жару на моих обожженных подошвах появились здоровенные волдыри, так что я не мог не то что бегать, а даже ходить. Упс.
И за два месяца я так и не сумел подойти к краю крыши ближе чем на три шага. И сердце билось со скоростью 125 ударов в минуту, как я ни старался.
Режим драконоборческих тренировок позорно провалился, однако же боли я испытал предостаточно. Как и полагается уважающему себя драконоборцу.
После двухмесячного курса молодого драконоборца я отправился на съемки в Ирландию. Играть Ван Зана было здорово: эдакий воин без отечества, бритый наголо, с томагавком. Мне его очень не хватает. Я уважаю интересных персонажей, и Ван Зан не столько помог мне избавиться от сумасшедшинки, сколько укрепил ее во мне, помог понять, что нужно сделать, чтобы выжить, и напомнил, что долг выше славы и преимуществ. Его томагавк до сих пор красуется на стене у меня в кабинете.
Четыре месяца съемок и промозглая ирландская зима вымотали меня физически и морально. Я обрадовался возможности отдохнуть и подлечить синяки и шишки – на теле и в душе. Нет, душевно я был полон сил; духоборческие искания пошли мне на пользу, и теперь я больше полагался на самого себя. Как и после смерти отца, теперь я старался вовлечься, а не кичиться.
Спустя три дня после окончания основных съемок я отсыпался в отеле «Моррисон» на северном берегу реки Лиффи в Дублине. И тут…
МЕНЯ НАСТИГЛА ВЛАЖНАЯ МЕЧТА.
Я плыл на спине по Амазонке, обвитый анакондами и питонами, а вокруг кишели крокодилы, пираньи и пресноводные акулы. На горном хребте слева плечом к плечу стояли африканские воины.
Я ощутил глубокое умиротворение.
Одиннадцать кадров.
Одиннадцать секунд.
И я кончил.
Надо же.
Тот же самый эротический сон, который приснился мне пять лет тому назад.
Я точно запомнил два элемента сна. Во-первых, я плыл по Амазонке. А во-вторых, на горном хребте стояли африканские воины.
Это был знак.
На Амазонке я уже побывал и лично убедился, что река действительно находится в Южной Америке. Значит, пришло время отправиться в Африку. Но куда именно?
Через пару дней я изучал карту Африки, пытаясь сообразить, куда зовет меня сон, и слушал альбом одного из своих любимых исполнителей, Али Ибрагима Туре, известного как Али Фарка Туре.
И тут меня осенило. Али называли «африканским блюзменом».
Откуда он родом? Я вскочил с дивана, схватил конверт альбома и прочел биографическую справку на вкладыше. Ниафунке, Мали, на реке Нигер, к северу от Мопти.
«Я должен отыскать его», – решил я.
Пришло время догнать вторую часть моей влажной мечты.
Я купил билет до Бамако, столицы Мали, оттуда на перекладных добрался до портового городка Мопти. Там я нанял проводника, Иссу, у которого была лодка. Я назвался Дэвидом – на всякий случай, чтобы никого не смущать, – и объяснил, что ищу Али Фарка. На следующий день мы отправились вверх по реке к поселку Ниафунке.
Четыре дня мы плыли по Нигеру в долбленом челноке под названием «пирога», с подвесным моторчиком в четыре лошадиные силы, и наконец прибыли в прибрежный поселок Ниафунке. Через пять часов расспросов и поисков мы обнаружили Али в доме его второй жены. Обо мне он знал только, что я – американец и горячий поклонник его музыки. Вторая жена Али приготовила нам обед, и, как принято в Мали, мы уселись на пол, вокруг общей миски риса с приправами. Есть полагалось правой рукой, ни в коем случае не левой[12].
Али был одним из моих любимейших музыкантов, а еще, сам того не зная, стал единственной целью моего путешествия на второй по величине континент земного шара. Мой сон привел меня в географические координаты 15°55′52″ с. ш. 03°59′24″ з. д. (широта и долгота Ниафунке).
Получу ли я еще какой-то намек на то, что означают африканские воины на горном хребте из моего сна? Мы пообедали, Али сыграл для меня пару своих песен, а Исса на местном диалекте бамбара рассказал ему о моей любви к его музыке. Потом я спросил:
– А почему вы выступаете только в Западной Африке и во Франции, а не гастролируете по другим странам? Почему бы вам не приехать в Америку?
Он серьезно ответил:
– Потому что там я буду сухим навозом и ни меня, ни моего запаха никто не запомнит.
А здесь я – свежий навоз, и мой запах здесь помнят.
В конце
