на юг. На крыше круглой башенки вёл молчаливую борьбу со ржавчиной покосившийся флюгер. Балкон на восточной стороне выдавался в сад. Из прошлого поднялись картинки его детства. Он вспомнил, как там, на балконе, сидел с родителями. Ему приходилось ждать целую вечность, пока все наконец поедят и он сможет спуститься вниз, чтобы обследовать сад.
Скрытая в тени под балконом круглая кованая дверь вела в подвал. Когда через эту дверь они наконец вошли в дом, Ариан опять ощутил висящее в воздухе напряжение. Барнеби, похоже, тоже его почувствовал, потому что потрясённо присвистнул сквозь зубы.
– Однако нам это вовсе не нравится, – он покачал головой.
Лестница в несколько ступенек вела из подвала в коридор, а оттуда они прошли на кухню. Ариан невольно подумал, что ступил за стеклярусную штору всего сколько-то часов назад. Как много изменилось с тех пор!
Кухня казалась пустой и заброшенной. Под ногами хрустели черепки.
Увидев гостиную, Барнеби тяжело вздохнул и провёл рукой по голове. Книги по-прежнему в невесомости парили по комнате, и стул тоже продолжал крутиться на одной ножке. Картины подёргивались на стенах, словно хотели сорваться. Как только Ариан сюда вошёл, волоски у него на руках встали дыбом. Барнеби тщательно всё осматривал. Морщинки от смеха вокруг его глаз исчезли, он выглядел всё более задумчивым и озабоченным, осторожно, почти нежно проводя короткими пальцами по паркету и стенам, по которым тянулись глубокие трещины.
Ариан хотел поднять кресло, но Барнеби только покачал головой.
Ариану не понравилось, что тот им командует, но, оставив кресло, он лишь пожал плечами.
– Мы думаем, что на тётю Лию кто-то напал. Наложил чары или что-то в этом духе, – пояснил Ариан и без того очевидное. Барнеби окинул его трудно поддающимся истолкованию взглядом. – Джес считает, что те, кто ни разу не бывал в доме тёти, не могут сюда войти, – прибавил Ариан, пристально глядя на Барнеби.
– И поскольку я видел её последним, ты полагаешь, что это сделал я. – Слова Барнеби прозвучали не как вопрос, а как печальная констатация факта. Теперь Барнеби смотрел на Ариана в упор. – Мальчик мой, есть сотня причин, из-за чего я никогда не смог бы причинить вред твоей тёте. Но самая главная – то, что она друг. Друзья в такое время редки, как снежинки в пустыне, – он посмотрел на Ариана долгим сочувствующим взглядом. – Сомнения и доверие – как сливы и молоко: как бы ни были хороши по отдельности, вместе от них лишь болит живот.
Ариан только закатил глаза. Манера Барнеби выражаться постепенно начинала действовать ему на нервы. Это чудачество и уклончивые ответы испытывали его терпение. На такой цирк у них просто нет времени. А он сейчас слоняется по кухне, копаясь в шкафчиках!
– Вряд ли где-нибудь там спрятан яблочный пирог, – нетерпеливо прокомментировал Ариан его поиски.
– Боюсь, ты прав, мой мальчик, – и с этими словами Барнеби вытащил из корзины буханку хлеба.
– Ты в курсе, что у меня есть имя? Можешь им пользоваться. На здоровье, – Ариан просто не понимал этого человечка. Пропала его тётя. Гостиная превратилась в сплошной хаос – а он думает только о еде, словно ничего более важного не существует.
Барнеби продолжал копаться в ящиках и радостно улыбнулся, найдя солонку с дырочками на крышке.
– Ха, вот она, маленькая проказница! Помню же, что где-то её видел.
Ариан не верил своим ушам. Барнеби что, не соображает, что здесь происходит, или ему просто наплевать?!
– А как насчёт того, чтобы намазать на хлеб масло? – язвительно поинтересовался Ариан.
Но Барнеби только добродушно покачал головой.
– Этого не понадобится, а вот стакан воды не помешает.
Это ещё что?! Не ожидает ли он, что Ариан будет его обслуживать? Да, человечек и правда выжидающе смотрел на него. Ладно, он его получит. Схватив стакан, Ариан держал его под краном до тех пор, пока он не переполнился, а затем с грохотом поставил на стол рядом с Барнеби. Вода выплеснулась через край. Но Барнеби лишь улыбнулся:
– Отлично. Думаю, самое время вас друг другу представить.
Что?! О чём говорит этот гном? У него что, правда крыша поехала?! Почему Ариан вообще с ним возится?!
Прихватив с собой и воду, Барнеби неспешно отправился в гостиную. Уклоняясь от парящих в воздухе книг так, словно это самое обычное дело, он взял курс на противоположную стену. Ариан следовал за ним, злясь, что его постоянно держат в неведении. Вот и теперь он тащился за Барнеби как собачка. Он в отчаянии сжал кулаки. С каждым шагом в нём росла ярость, и он пнул одну из валяющихся на полу книг так, что она пролетела через всю комнату. Когда фолиант с размаху врезался в стену, вверх взметнулась пыль и разлетелись разрозненные страницы, и Ариан почувствовал глубокое удовлетворение. Ему полегчало. Он оглянулся в поисках чего-нибудь ещё, что можно как следует пнуть, и его взгляд остановился на Барнеби.
Тот уселся у полукруглой деревянной панели, встроенной в стену посередине между полом и потолком. Поджав под себя ноги, он рукой указал на место рядом с собой:
– Садись, Ариан! Пора!
– Пора что? – Ариана достала эта бредятина, а ещё больше то, что ему постоянно указывают, что он должен делать, а чего – нет. Тем более если это какой-то приблудный. И вообще это его дом…
– Ариан, я знаю, что ты в ярости…
– В ярости? Вовсе нет! Не нужно мне говорить, что я чувствую! – Гнев накрыл его с головой. Довольно! Этому парню здесь делать нечего, и он должен исчезнуть из этого дома! Пусть убирается! Пусть все они убираются!
– Ариан! – голос Барнеби зазвучал совсем иначе. В комнате потемнело. Казалось, голос его идёт сразу со всех сторон. – Ярость эта – не твоя!
Что это значит?! Что здесь происходит?!
«Оглянись-ка вокруг, малыш».
Как только он услышал голос – что-то изменилось. Что-то в нём стало другим, уменьшилось. Ариан огляделся, словно очнулся ото сна наяву. Книги сменили направление – теперь они кружились вокруг его головы. Вся мебель в комнате ориентировалась на него, будто он её притягивал.
– Ч-что здесь творится?!
Ярость внутри быстро утихала.
– Ариан, пожалуйста! – Барнеби, снова заговорив совершенно обычным тоном, указал на пол рядом с собой.
Ариан с растерянным видом последовал за его жестом, а над ним по-прежнему кружились книги.
– Это очень старый дом. Здесь жили многие поколения твоей семьи. И от каждого поколения что-то осталось. Этот дом больше, чем камень, дерево и цементный раствор. Надежды, страхи и мысли оставили свои следы. Это одна из причин, почему
