— Карр показал мне письма, написанные Эзрой жене. Но там нетничего существенного.
— А это правда, что старина Гролли ничего не знал о ребенке?— спросил Ларкин.
— Вот в этом я не уверен, — сказал Селби. — Мне кажется, онпредполагал, что на свет может появиться потомство. В то же время он былзакоренелым старым холостяком, и миссис Гролли считала, что лучше повременить сизвестием о ребенке до тех пор, пока она не сможет путешествовать и показатьотцу дочку.
— Дьявольски хитрое дело, — пробормотал Ларкин сквозь клубысигарного дыма.
— Надо помнить, что Гролли был весьма своеобразнымсуществом, — заметил Селби.
— Что еще можно сказать об этом деле?
— Пожалуй, мы исчерпали все, — ответил прокурор, — правда,довольно точно установлено время убийства — в четверг между одиннадцатьютридцатью и двенадцатью пятьюдесятью.
— Это хорошо, — произнес Ларкин со снисходительнымодобрением. — По крайней мере, у нас есть теперь над чем поработать. А чем вэто время занималась миссис Лосстен?
— Не знаю, я не смог пообщаться с ней.
— Почему?
— Очевидно, она скрывается. Глаза Ларкина заблестели.
— И вы намерены все ей спустить?
— Мне кажется, она скрывается, чтобы избежать врученияповестки. Ее адвокат полагает, что Карр хочет вытащить миссис Лосстен насвидетельское место и снять показания, прежде чем она успеет сообразить, кудатот гнет.
— Ее адвокат — Инес Стэплтон?
— Да.
— И вы получили эту информацию из первых рук?
— Да.
— От Инес?
Поколебавшись мгновение, Селби утвердительно кивнул.
— Проверяли еще чье-нибудь алиби? — спросил шеф полиции.
— Джексона Тила, он оказывал финансовую поддержку миссисГролли.
— Чем он занимался?
— Фотографировался в студии Уингейта. Мы пока не проверилипоказания. Но алиби выглядит железно.
— Как вы можете быть уверены в этом без контроля?
— Заявление Тила легко поддается проверке. Если он неподтвердит его слов, тот окажется в большой замазке. Но если подтвердит, алибибудет непоколебимым.
— Где же сейчас находится завещание?
— Проверяется.
— Проверяется на что?
— В частности на отпечатки пальцев.
— Вы пытались установить его подлинность?
— Да. Сейчас оно у Стоуна — эксперта по почерку.
— Хорошо, а то я хожу и хожу по кругу, не зная, чтопроисходит. Вам, ребята, следует больше рассказывать мне.
— Если вы хотите чем-то заняться, — сказал Селби, — найдитемиссис Лосстен и ее мужа, узнайте, где они находились во время убийства, ипритащите их ко мне.
— Вы сказали «притащите»?!
— Да.
Шеф полиции поспешно поднялся.
— Ну что же, — заявил он, — теперь мне есть во что запуститьсвои когти. Я их найду и доставлю к вам в лучшем виде.
— Но все-таки нам не следует заходить по отношению к нимслишком далеко, ведь пока мы точно не знаем, в какую сторону пойдетрасследование.
— А как насчет следов шин на месте убийства? —поинтересовался Ларкин. — Насколько я понимаю, они идентичны следам машиныЛосстенов?
— Да, на переднем левом колесе протектор имеет тот жерисунок. Из показаний миссис Лосстен во время слушания у коронера следует, чтоавтомобиль был в постоянном распоряжении супругов начиная с утра четверга, заисключением того времени, когда машиной занималась полиция. Полицейскиезавершили осмотр к одиннадцати утра. Теперь я хочу, чтобы она повторила своипоказания.
— У нас вырисовывается прекрасная система косвенных улик, —заметил Ларкин.
— Во всяком случае, рождаются подозрения, — призналпрокурор.
— Так чего же вам еще надо?
— Доказательств.
— Лучший способ добыть доказательства — арестоватьподозрительного типа и расколоть его, допросив как надо.
— Это совершенно справедливое замечание, — согласился Селби.— Но прежде чем мы решимся на это, следует проверить и перепроверить ихпервоначальные показания.
— Не знаю, не знаю… Люди уже начинают задавать вопросы отом, как продвигается следствие. Когда у прокурора идет заметная работа —подозреваемые задерживаются, идут допросы, — тогда люди верят, что дела впорядке… И газеты тоже верят. Они любят, когда есть о чем писать. Как,например, выглядел мистер Смит, ожидая допроса, или что-нибудь в этом роде.
— Но вся эта работа будет бесполезна или даже вредна, есливдруг следствие повернет в другую сторону… Нам не хотелось бы прерывать беседу,Ларкин, но меня и Рекса ждут.
Ларкин тяжело поднялся со стула.
— Хорошо, я тоже займусь делом, — пообещал он с деланнойсердечностью.
Все молчали, пока Ларкин важно шествовал к двери. Когда онвзялся за ручку, Селби сказал:
— Вы понимаете, что все, что я сказал, должно храниться всекрете?
— Об этом можете не беспокоиться, — ответил Ларкин, вышел вкоридор и прикрыл за собой дверь. Брэндон посмотрел на Селби:
— Он продаст нас тут же. Ты слишком щедр, Дуг.
— Разве не ты хотел, чтобы я поделился с ним фактами?
— Да, но ты выложил на стол все свои карты. Ничего неоставил себе.
— А ты разве ожидал от меня чего-то другого? Я не мог лгатьему.
Брэндон в задумчивости поскреб затылок.
— Если бы я вел беседу, то немного походил бы вокруг даоколо.
— Так чего же хотела миссис Брэндон? — переменил тему Селби.
Шериф поднялся и посмотрел на дверь кабинета:
— Нам надо съездить к ней. Мне бы только хотелось, чтобыЛаркин отошел подальше от здания суда, прежде чем мы выйдем. Иначе он можеткое-что учуять.
— Чем же это так сильно запахло? — поинтересовался Селби.
— Карр делает нечто странное. Я никогда не видел свою жену втаком возбуждении. Боюсь, у нас появилась еще одна серьезная забота.
— Так что же нам предстоит?
— Очевидно, уничтожить завещание миссис Гролли. Другого путиу нас нет.
— Зачем?
