Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Это и была улика, недостающее звено в цепочке, и именно этой находки я панически боялась! Если бы мы с мамой хорошенько подумали, то догадались бы, что грабитель мог добраться до коттеджа Жимолость только на машине. В столь поздний час автобусы уже не ходили, и маловероятно, что он пришел пешком — как же он планировал исчезнуть с добычей? Если же он приехал на машине, тогда она должна была стоять где-то поблизости — поскольку, как нам было известно, грабитель, проникнув в коттедж, уже не покидал его. Но в хаосе и сумятице той ночи нам даже в голову не пришло нечто до смешного очевидное.
Мама бросилась вверх по лестнице, заслышав мои истошные крики.
— Что такое? — испуганно воскликнула она, вбегая в спальню, мертвенно-бледная и запыхавшаяся.
Я ничего не сказала. Лишь молча указала на улицу.
Она судорожно вздохнула, когда увидела машину, и выругалась себе под нос. Она стояла позади, обнимая меня за плечи, опираясь подбородком на мою макушку, и я чувствовала, что ее всю трясет.
Пришибленные, мы молча спустились по лестнице и сели завтракать в столовой — никто из нас пока не решался есть на кухне. Я пыталась запихнуть в себя кусочек тоста, мама же вообще не притронулась к еде. Она лишь пила кофе, чашку за чашкой. Черный и очень крепкий. У нее был ужасающий землистый цвет лица, а подбитый глаз приобрел грязно-желтый оттенок.
— Мы не должны поддаваться панике, Шелли. Нам нужно сохранять спокойствие и думать, думать, рассуждать логически, — сказала она.
Но я-то видела, что ей самой нелегко дается это спокойствие: она рассеянно покусывала нижнюю губу и постоянно теребила волосы.
— Нужно все тщательно обдумать, — сказала она, обращаясь скорее к себе, а не ко мне. — Нужно все обдумать.
— Что тут думать? — в отчаянии воскликнула я. — Машина грабителя припаркована прямо возле нашего дома, она привлечет к нам полицию, как горшок меда — пчел! — Меня охватила настоящая паника. — Она приведет их прямо к нам! Я знала, что случится нечто подобное! Я знала! Я знала!
— Успокойся, Шелли. Дай мне подумать. Возможно, это не его машина. Может, кто-то ночью ехал по этой дороге и заглох. Или ее угнали любители покататься на чужих машинах. Мы не знаем, действительно ли она принадлежит ему.
— О, прекрати, мам. Какое странное совпадение, ты не находишь? Она припаркована чуть ли не впритык к нашему дому! Именно в тот угол сада он бежал, когда я… когда я догнала его.
— Но вчера мы ее не видели. Может, вчера ее и не было.
— Мам, вчера мы были не в том состоянии, чтобы обозревать окрестности. К тому же она просматривается только из окна моей спальни, а я вчера и не заходила туда.
Мама угрюмо молчала, как будто все пыталась убедить себя в том, что машина не принадлежит грабителю.
— Мама, мы должны убрать ее! Мы должны избавиться от нее!
Она посмотрела на меня как на сумасшедшую:
— Убрать? Но как?
— Ты разве не помнишь? У него в кармане была связка ключей, сейчас она в одном из мешков наверху. Мы должны отогнать машину подальше от нашего дома и оставить где-нибудь. Мы должны сделать это сейчас же!
— Сейчас мы ничего не можем сделать, Шелли. Нет времени. Мне нужно собираться на работу, и к тому же слишком опасно делать это средь бела дня — вдруг кто-нибудь увидит?
Мне хотелось накричать на нее, схватить за плечи и вытрясти из нее эту нерешительность.
— Мы не можем оставлять ее еще на один день, мама: она перегораживает дорогу. Кто-нибудь обязательно сообщит в полицию. Они приедут сюда. Начнут задавать вопросы!
— Мы не можем сделать это сейчас, Шелли. Слишком рискованно. Подождем, пока стемнеет.
Я начала протестовать, но мама перебила меня:
— Я знаю, это риск — оставлять ее еще на день, но мы вынуждены пойти на это. А теперь мне пора собираться на работу.
Она поднялась так, будто несла на своих плечах тяжесть целого мира. В дверях она остановилась и покорно произнесла:
— Достань ключи из мешка, и, если это его машина, мы отгоним ее, как только я вернусь с работы. К тому времени уже должно стемнеть.
— Хорошо, мам.
— И, Шелли, — добавила она, уже выходя из столовой, — не приближайся к машине до моего приезда.
Весь день я мучилась в агонии, дожидаясь возвращения мамы с работы. Я ни на чем не могла сосредоточиться. Я автоматически выполняла задания Роджера, то и дело поглядывая на часы и недоумевая, почему время тянется так медленно, словно застыло и течет тончайшей струйкой. Пока мы повторяли тему ледниковых отложений и французские неправильные глаголы, мои мысли были заняты исключительно машиной грабителя.
Вот сейчас, в эту минуту, какой-нибудь вездесущий сосед звонит в полицию, чтобы сообщить о неправильно припаркованном автомобиле. Полиция приедет и осмотрит машину. Они проедут по тропинке, которая приведет их к воротам коттеджа Жимолость. Это неизбежно. Ведь машина припаркована прямо у нашего сада. А других домов в округе нет! Они властно постучат в дверь и спросят меня: принадлежит ли эта машина кому-то из членов нашей семьи или же мне что-нибудь известно о ней? Что я тогда скажу? И смогу ли я вообще говорить с ними, не вызывая у них подозрений?
Потом они отбуксируют автомобиль, и мы лишимся своего последнего шанса. Когда Пола Ханнигана объявят в розыск, в полицейских сводках обнаружат, что его машина была найдена возле нашего дома. Разумеется, полиции не составит труда сложить два плюс два. И вполне возможно, что в салоне машины найдутся улики, которые облегчат им задачу, — скажем, наш адрес, записанный на клочке бумаги, карта, на которой отмечен наш коттедж. Если Пол Ханниган уже привлекался за кражи, не нужно быть гением, чтобы догадаться, что он приехал к коттеджу Жимолость с целью ограбления, но с тех пор его больше никто не видел.
Чем больше я думала об этом, тем сильнее нервничала и тем труднее было сосредоточиться. Я чувствовала, что Роджера начинают раздражать моя невнимательность и неправильные ответы, но он молчал. Когда он наконец ушел, я помчалась в свою спальню, чтобы проверить, на месте ли машина, и вздохнула с облегчением, когда разглядела бирюзовую крышу, проступающую сквозь зеленые заросли. Весь обеденный перерыв я так и простояла на коленях на подоконнике, не сводя глаз с этого уродца и думая, думая…
Я думала о маме, которая все утро пыталась убедить себя в том, что это не машина грабителя. Меня так и подмывало выйти на улицу и попробовать открыть ее ключами, чтобы, когда она вернется, с уверенностью сказать ей, что это все-таки его машина, чтобы она перестала хвататься за соломинку. Но я этого не сделала. Я не хотела идти против ее воли и нарушать отданный ею приказ. Это было бы равносильно объявлению войны.
За тот час или около того, что я просидела на подоконнике, ни одна машина или трактор не заехали на эту дорожку, лишь одинокий велосипедист в шутовском облегающем трико. Проезжая, он бросил взгляд на машину, но его больше занимало то, что он пытался достать из заднего кармана, одной рукой управляя велосипедом.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
