Книга Мыши - Гордон Рис

Я проснулась от того, что кто-то нежно похлопывал меня по плечу.

Я открыла глаза и увидела, что надо мной склонилась мама. За окном было темно. Единственным источником света в гостиной было оранжевое свечение настольной лампы возле телевизора.

— Что, полиция? — спросила я, резко подскакивая.

— Нет, нет, — успокоила мама. — Полиции здесь нет, Шелли. Я приготовила тебе вкусный чай. Уже половина одиннадцатого.

— Пол-одиннадцатого? — Я проспала больше пяти часов!

— Ты крепко спала, когда я пришла. Я решила не будить тебя. Я еще раз прошлась с тряпкой по кухне, потом приняла ванну, спустилась сюда и устроилась в кресле, впрочем, тут же и уснула. Я сама только что проснулась.

Я взяла из ее рук кружку. Во рту у меня пересохло и дурно пахло, так что я жадно набросилась на чай, который был теплый и пить его было легко.

— Как твоя шея? — спросила мама.

Я сглотнула. В горле все равно что-то царапало.

— Пока не очень.

— Я купила тебе пастилки для горла и микстуру от кашля. Примешь ее перед сном, и посмотрим, как будет завтра утром. Бог даст, полегчает. Надеюсь, нам не придется идти к врачу. Доктор Лайл старый, конечно, но он не дурак и наверняка начнет задавать тебе неприятные вопросы.

— Как на работе, мам?

— Ужасно. У меня был жуткий скандал с Блейкли в присутствии Бренды и Салли.

— Скандал?

— Он хотел, чтобы я задержалась на работе, я отказалась, и ему это не понравилось.

Я решила, что она, скорее всего, преувеличивает. До сих пор, насколько мне было известно, мама ни с кем не ругалась.

— Кто-нибудь обратил внимание на твой глаз?

— Салли спросила, с чего вдруг я накрасилась.

— А ты что сказала?

— Сказала, что пришло время найти нового мужчину.

— А она что?

— А она сказала, что слышала, будто есть роскошный адвокат по уголовным делам по имени Блейкли, который совершенно свободен.

Мы обе расхохотались. Но смех быстро угас, когда мы вспомнили, с какой ношей теперь живем.

Мы долго молчали, потягивая чай и глядя в пустоту, как бывает, когда только что проснулся. Тишину нарушало лишь редкое уханье совы, гнездившейся на одном из деревьев у подъездной аллеи.

— Мам?

— Да, Шелли?

— Что же будет, мам?

Она закрыла лицо ладонями и принялась тереть его, как будто умывалась. Когда она снова повернулась ко мне, вид у нее было невыносимо усталый.

— Не знаю, Шелли. Не знаю. Я весь день только об этом и думаю. Просто не знаю.

За окном снова ухнула сова — протяжно и скорбно, — и я подумала о трупе, зарытом в розарии.

Я взяла мамину руку и крепко сжала ее:

— Мам?

— Да, дорогая?

— Ты не против, если я сегодня лягу спать с тобой?

— Конечно нет, милая. Конечно нет.

В ту ночь мне снилось, что мы с Роджером занимались в столовой, когда в дом нагрянула полиция. Было темно, и, когда я открыла дверь, меня ослепили вспышки голубых мигалок. «Уберите этот свет! — закричала я. — Разве вы не видите, что у меня воспалены глаза?» Нас с мамой выводили из коттеджа вооруженные полисмены в противогазах. Роджер стоял на пороге и робко кричал: «Вы не можете ее забрать, разве вы не понимаете, что у нее очень важные экзамены через два с половиной месяца?» Мы с мамой были одеты в оранжевые спортивные костюмы, какие носят американские заключенные, я видела по телевизору; ноги у нас были скованы цепями, руки в металлических браслетах заведены назад. «Почему вы в противогазах?» — спросила мама у одного из полисменов. Он рявкнул в ответ: «Запах! Запах смерти! То, что вы его не чувствуете, доказывает вашу вину!»

Я услышала чей-то хохот и, обернувшись, увидела стоявшего посреди розария грабителя. На нем не было ни царапины, он был в точности таким, каким я увидела его на лестнице, только вот его куртка «пилот» цвета хаки была украшена ярко-красными бантами с длинными красными лентами, которые ниспадали прямо к его ногам. Когда он перехватил мой взгляд, его лицо стало суровым и безжалостным. «Это все-таки яйца, — произнес он, — ты, уродливая сука. Накормила меня тухлыми яйцами». Зазвонил его мобильник, и он потянулся к заднему карману. «Прошу прощения, мне звонят», — сказал он и, прикрыв одно ухо для лучшей слышимости, отошел к дому.

Полицейские затолкали нас в бронированный фургон, и мы двинулись по аллее. Из окна я успела разглядеть машину, припаркованную за углом, и силуэт водителя за рулем. При нашем приближении ее фары зажглись, злобно взревел мотор, и она последовала за нами.

— Кто это? — спросила мама.

— Тот, кто следит за нами, — ответила я.