У Михаила во дворе Свои кузни новые И ковали молодые. Вы берите молоты, Разбивайте печеньку, Доставайте каравай, Доставайте каравай...
Дружка со свахой и дядькой деревянным молотом били по печи, вынимали из печи каравай, укладывали его в решето, посыпанное овсом, покрывали полотенцем, три раза обносили вокруг примостного столба и торжественно выносили в клеть. Их во всё время сопровождали гости. Потом каравай, украшенный фигурками целующихся голубей и скрещёнными руками, положили в клеть, чтобы в день свадьбы поставить на стол.
Утром в день свадьбы сваха в сопровождении большого числа свадебных чинов с веткой рябины в руках трижды обошла терем; за ней свадебные чины и прислужники в числе до ста человек несли на головах разные принадлежности брачного ложа и брачной комнаты, чтобы отогнать лихих колдунов и колдуний, которые могли внести порчу и нагнать злых духов.
Затем Михаил на коне первым прискакал к собору Спаса Преображения, следом на красочном возке подъехала Мария. По ковровой дорожке они проследовали в собор, где и состоялось венчание. При выходе из собора присутствующие кидали в них зёрна ячменя и пшеницы, а некоторые щипали Марию, чтобы она теснее прижималась к мужу: будут дружно жить!
К терему молодожёны ехали дальней дорогой, плутая по улочкам, — дольше будут жить вместе. По приезде в терем их сразу не пустили, а завели на подклеть. Там им дали жареную курицу, заставили взять за ноги и тащить в разные стороны. Разодрав курицу, принялись за кашу. Следовало её брать руками и кидать через левое плечо.
Только после этого их ввели в терем, посадили на скамейку, застеленную вывернутой шубой: богато будут жить! А потом началось свадебное веселье. Все пили и ели, но молодые должны были поститься и не брать в рот ничего.
Когда гостям подали третью перемену — лебедя, перед новобрачными поставили жареную курицу. Дружка взял эту курицу, обернул её скатертью со стола новобрачных и повёл их в опочивальню. Опочивальня по стенам была обита коврами, ковры лежали и на полу. По четырём углам были воткнуты стрелы, на скамейках поставлены кадки с мёдом, над дверями и окнами были прибиты кресты. На кровать снизу были положены снопы, на них — ковёр, затем одна на другую три перины, сверх их лежали простыни, подушки и одеяла. Возле кровати были поставлены бочки с пшеницей, рожью, овсом и ячменём, это новобрачным желали изобилия в их новой жизни. Михаил и Мария терпеливо выносили все предписания. Они желали и верили в своё будущее счастье!
К удивлению Михаила, в Торческе женщины быстро сошлись между собой. Мария, хоть и обещала заботиться о муже, была слишком ветрена, чтобы заниматься каким-либо повседневным кропотливым делом и с охотой переложила хозяйственные дела на плечи Зарены. А та приняла её как родную сестру и стала оберегать наравне с Михаилом.
Через год у Михаила и Марии народился мальчик, которого назвали Глебом. А вскоре, осенью 1176 года, к ним в Торческ приехал Всеволод. Встреча была радостной. Михаил помнил брата ещё совсем маленьким, теперь же перед ним стоял юноша, высокий, красивый, с мужественным лицом, побывавший не в одном сражении. Было о чём поговорить!
После шумных приветствий, обильного угощения и рассказов про Византию Михаил спросил брата:
— И что собираешься делать на Руси?
— А кто сейчас в Киеве правит? — в свою очередь спросил Всеволод. — Намерен я служить великому князю Руси.
— Рюрик Ростиславич! — чуть не выкрикнул Михаил, лицо его стало пунцовым. — Ярый наш враг! Так что про Киев лучше забыть.
— Тогда, может, к твоему тестю, в Чернигов?
— Думаю, он тебя примет. Широкой души человек! Мне он много помогал при подготовке поездки в Суздальскую землю. Да жаль, что не сумел я там укрепиться. Нашёлся бы и тебе стол — в Ростове или Суздале.
— Так, значит, в Чернигов, — раздумчиво проговорил Всеволод. — Но, может, так оно и лучше будет. Холодно у вас здесь. А коли забраться ещё севернее, и подавно от морозов закоченеешь!
