целую, – засмеялась Шахматова. – Господи Боже мой, разве я думала когда-нибудь, что маленький бродяга, встреченный на дороге, окажется сыном Зои Струйской? Только одного я не понимаю: где у меня были глаза? Как это я сразу не узнала его? Ведь он до малейших подробностей похож на мать, и если его одеть девочкой, то я могу подумать, что Зоя моя снова стала такой, как тогда, когда мы вместе ходили в гимназию.
Красавчик довольно равнодушно отнесся к событию. Оно было до того громадным и неожиданным, что даже не могло взволновать сразу. Он растерянно смотрел на Шахматову и Борского, и застенчивая улыбка блуждала по его губам.
– Мать… мама… – шептал он, точно силясь поглубже проникнуть в смысл этого слова.
Потом вдруг румянец пробился сквозь бледную кожу его щек. Что-то неизъяснимо радостное забилось в его груди и наполнило все существо искрящимся счастьем. Точно сквозь туман, выплыло в памяти какое-то милое, но забытое лицо и почудился странный приятный запах… Красавчик зажмурился, и блаженная сладкая истома охватила его тело… Это был тот же волшебный сон, который грезился ему когда-то у Крысы.
Но вдруг замерла радость в груди… Грустное воспоминание развеяло волшебный сон. Две слезы выкатились из глаз.
Художник и Шахматова изумленно переглянулись.
– Что с тобой, Володя? Неужели ты не рад тому, что у тебя нашлась мама?
Напоминание о матери вызвало счастливую улыбку, и была похожа она на луч солнца, брызнувший из-за туч непогоды.
– Я рад… рад… Вот Митьки только нету… Зачем он в тюрьме…
И снова печаль темным облаком окутала лицо Красавчика. Дрогнули губы.
– Ну, не горюй, – утешил его Борский. – Сказал я, что мы вызволим твоего Митьку. А уж раз я сказал, так сделаю.
У меня, видишь ли, есть такие знакомые, которые могут сделать это. Успокойся, дорогой, и давай лучше будем веселиться, чем хныкать.
Приключения Красавчика кончились. Хотите знать, что было дальше?
Художник Борский сдержал свое слово. У него было много влиятельных друзей, и не прошло двух недель, как Митька оказался на свободе. Нечего и говорить, что мать Красавчика встретила его точно второго сына. Друзья снова оказались вместе, но теперь уже навсегда.
Для них началась совершенно новая жизнь. Были приглашены учителя, и под их руководствам Митька-Шманала и Мишка-Красавчик готовились в гимназию, а спустя два года оба облачились в серые шинели и шапки с блестящими новенькими вензелями.
Может быть, читатели, вы встречали когда-нибудь двух гимназистов. Они всегда неразлучны. Один поменьше ростом, нежный такой и красивый, точно с картины снят, а другой – крепкий, здоровый мальчик со смелым лицом и хотя небольшими, но тяжелыми кулаками. Кулаки эти хорошо знакомы всем, кто когда-либо пытался обидеть друга их владельца. Гимназисты эти Митька и Мишка.
Оба хорошо учатся. Говорят, что Мишка проявляет большие способности в рисовании, а Митька» – отличный математик. В общем, оба – славные мальчуганы, и из них выйдет толк. Пожелаем им всего хорошего!
