Кейт кивнула. Она не стала спорить, просто не хотелось,чтобы он считал ее такой же, как вся эта кучка детей. Но она поняла, что онимел в виду. Хотя она никогда не бунтовала, такая жизнь ей и самой не оченьнравилась. Слишком уж всего у них было много. И никаких осложнений, никакихтревог, никаких вопросов, никаких сомнений. Они имели слишком много. И Кейт небыла исключением. Но она по крайней мере это осознавала.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что сама зарабатываешь?– Он взглянул на нее с удивлением.
Она ответила раздраженно:
– Я работаю моделью!
– Да ну? Для журналов или как? – Вот это да! Кейт быласоздана для этого, но он просто не мог себе представить, что она работает.Грандиозно. На него ее признание произвело огромное впечатление. Повернувшись кней, он заметил, что лицо девушки смягчилось.
– Приходится делать все. В прошлом году я снялась врекламном ролике. Но чаще всего меня приглашают на показы мод в такие роскошныемагазины, как Сакс. Платят прилично, и это дает мне некоторую независимость. Вкакой-то мере это еще и развлечение.
Он представил себе ее на подиуме, высокую и стройную, вкаком-нибудь пятитысячедолларовом платье.
Том мало что в этом смыслил, но был недалек от истины.
– Ты собираешься заниматься этим и в Европе, когдаокончишь колледж?
– Только если мне будет грозить голод. На самом делемне хочется совсем другого.
– Например?
Том прижал ее к себе. Он выглядел не старше ее. Вдругвпервые в жизни ей захотелось отдаться мужчине. Это казалось безумием. Она ещесохранила невинность, да и плохо была с ним знакома. Пока. Но именно он долженстать первым. Она представляла себе, какой он нежный и внимательный.
– Продолжай, Кейт. Чего другого тогда тебе хочется вЕвропе? – Он ее поддразнивал и заставлял улыбаться. Ей всегда хотелось иметьстаршего брата, похожего на этого человека.
– Я не знаю. Работать в газете, например. Или вжурнале. Быть репортером. Где-нибудь в Париже или Риме.
Он провел рукой по ее волосам, обрамлявшим сияющее лицо.
– Почему бы тебе, малышка, не стать моделью и неостаться тут, как подобает приличной женщине? Зачем искать трудности, проходитьчерез огонь, воду и медные трубы?
– Моего отца хватит удар. – Она хихикнула.
– Меня тоже. – Он снова привлек ее к себе, как бы желаязащитить от невидимого зла.
– Ты герой вечеринок, Том Харпер. А я, черт возьми,хорошая писательница. Я могу стать неплохим репортером.
– Кто сказал, что ты хорошая писательница?
– Я сама. Вот увидишь, в один прекрасный день я напишукнигу. – Черт побери, зачем она это ляпнула? Кейт отвернулась и замолчала.
– Ты серьезно, Кейт? – У него был свежий, как утро,голос. Она молча кивнула. – Значит, однажды ты это сделаешь? – Он боялсяспугнуть ее мечты. – Мне тоже хотелось написать книгу, но я оставил эту затею.
– Почему? – Она наступала, а он всеми силами старалсясохранять серьезный вид. Ему нравилась ее настойчивость.
– Потому что я не умею писать. Может быть, однажды тысделаешь это за меня.
Они сидели молча, глядя на море и наслаждаясь ночнымветерком, дувшим в лицо. Он набросил на нее пиджак и еще крепче прижал к себе.Прошло немного времени, прежде чем они снова заговорили.
– А чего хотят твои родители? – поинтересовался он.
– Потом? Он кивнул.
– О, чего-нибудь гораздо более приличного. Работу вмузее или университете, можно в старших классах школы. Но больше всего, чтобы явышла замуж. Занудство. А ты? Что ты будешь делать после того, как газеты перестанутрассказывать, какой ты потрясающий футболист? – Она походила на расшалившегосяребенка, но в глазах сквозила женщина, и Том Харпер не мог не заметить этого.
– Я уже говорил. Как только перестану играть, мы вместенапишем книгу.
Они молча смотрели, как восходит солнце, потом сели в машинуи поехали обратно в Сан-Франциско.
– Хочешь позавтракать, перед тем как мы расстанемся? –Они были уже на Поло-Альта, недалеко от ее улицы, в маленькой английскойспортивной машине, которую он взял напрокат.
– Лучше отвези меня домой.
Если мать зайдет к ней и обнаружит, что она не ночеваладома, ей придется изворачиваться, но подруги ее прикроют. Как она прикрывалаих. Двое из четырех уже потеряли невинность. А третья прилагала все усилия,чтобы это поскорее случилось. Кейт этот вопрос не волновал, пока она невстретила Тома.
– Что ты делаешь сегодня вечером? Она ответила упавшимголосом:
– Сегодня не могу. Я обещала родителям провести вечер сними. Они купили билеты в консерваторию. Может быть, после? – К черту, к черту,к черту. Он уедет, и она никогда его больше не увидит.
Ее лицо вдруг стало таким грустным, что ему захотелосьпоцеловать ее. Не как ребенка. Как женщину. Захотелось прижать ее к себе, чтобыощутить, как бьется ее сердце. Он хотел... Усилием воли он заставил себяпрогнать эти мысли. Она еще так молода...
– Я не смогу потом, Принцесса. Мы завтра играем. Мненадо в десять быть уже в постели. Не беспокойся. Может быть, нам все-такиудастся побыть немного вместе, прежде чем мы разлетимся в разные стороны. Проводишьменя в аэропорт?
– Конечно. – С лица девушки исчезло беспокойство.
– Хочешь завтра посмотреть игру? – Том расхохотался,увидев выражение ее лица. – О, беби, скажи честно. Ты ненавидишь футбол,правда?
– Вовсе нет. – Кейт засмеялась. Он застал ее врасплох.– Ну, не совсем ненавижу...
– Тебе он просто не очень нравится, правда? – Онтряхнул головой и рассмеялся. Прекрасно. Ребенок, ученица колледжа из солидной,состоятельной семьи. Безумие. Просто безумие.
– Ладно, мистер Харпер. Так что? Что из того, что я несамый горячий футбольный болельщик?
Он с улыбкой взглянул на нее сверху вниз и покачал головой.
– Ничего. Совсем ничего. – На самом деле его этозабавляло. Незаметно они оказались перед ее домом, и это был конец. – Хорошо,детка, я тебе позвоню позже.
Ей хотелось заставить его дать обещание позвонить, сказать,что она отменит вечер с родителями. Но она почувствовала себя одной измногочисленных девчонок, гоняющихся за самим Томом Харпером. Он никогда нестанет ей звонить. Она напустила на себя безразличный вид, слегка кивнула и смилой улыбкой вышла из машины. Но не успела ее нога коснуться тротуара, как Томкрепко схватил ее за руку:
– Эй, Кейт. Не уходи так.– Я сказал, что позвоню,значит, позвоню.
Она обернулась с улыбкой облегчения.
