за все, чем вы стали для меня, и за все, что вы дали мне.
С любовью Д. С.
Струясь, воспоминанья о нас с тобой.
И вдруг — тревожный сердца перестук.
Течет, скользя, танцуя и меняясь.
(Перевод Т. Лепилиной)
Глава 1
— Доктор Галлам… доктор Питер Галлам… доктор Галлам…интенсивная кардиология… доктор Галлам… — звучал по радио бесстрастный голос,когда Питер Галлам спешил через вестибюль центральной городской больницы, неостанавливаясь, чтобы ответить на вызов, поскольку операционная бригада знала,что он уже в пути. Войдя в лифт и нажав кнопку шестого этажа, он нахмурился,его мозг лихорадочно работал, анализируя данные, полученные двадцать минутназад по телефону. Они несколько недель ждали этого донора, но сейчас моментбыл почти упущен.
Почти. Двери лифта раскрылись, и он стремительной походкойнаправился к сестринскому посту с надписью «Интенсивная кардиология».
— Салли Блок уже отправили наверх?
Сестра подняла на него глаза, моментально сосредоточившись.При виде его у нее всегда слегка замирало сердце. В этом высоком, подтянутомседовласом человеке с голубыми глазами и мягким голосом было что-то, вызывающеев людях душевный трепет. Он выглядел так, как изображаются врачи в женскихроманах. В нем сочетались природная доброта и мягкость с мужской силой. Оннапоминал прекрасного скакуна, всегда с натянутыми поводьями, рвущегося вперед…стремящегося сделать больше… вступить в единоборство со временем… добиватьсяневозможного… вырвать у смерти хоть одну жизнь… мужчину… женщину… ребенка… ещеодного. Он часто побеждал.
Часто. Но не всегда. Бессилие раздражало его. Более того,причиняло ему боль. Морщины залегли вокруг глаз, а в душе затаилась глубокаяпечаль. Он почти ежедневно творил чудеса, но ему хотелось большего, емухотелось спасти их всех, но это было невозможно.
— Да, доктор. — Сестра поспешно кивнула. — Еетолько что отвезли наверх.
— Она была готова?
Это была еще одна его отличительная черта. Сестра мгновеннопоняла, что он имел в виду под этим «готова». Совсем не легкое успокаивающееили внутривенный укол больной, сделанный перед тем, как девушку увезли изпалаты в операционную. Он спрашивал о том, как она себя вела, что чувствовала,кто говорил с ней, кто сопровождал ее. Ему хотелось, чтобы все его пациентызнали, через какие испытания им придется пройти, какая трудная задача стоитперед врачами и как самозабвенно все они будут пытаться спасти жизнь каждого.Он хотел, чтобы пациент был готов вступить в борьбу за свою жизнь вместе с ним.
— Если они не будут верить, что у них есть шансвыиграть сражение, когда их везут в операционную, то мы с самого началаобречены на провал.
Сестра слышала, как он говорит это своим студентам, и этобыли не просто слова. Он сражался, не жалея себя, и это дорого обходилось ему,но жизнь людей стоила всех усилий. Результаты, полученные им за последние пятьлет, за редким исключением, были поразительными. Но эти исключения очень многозначили для Питера Галлама. «Какой он удивительный, сильный, блестящий… инеобыкновенно красивый», — с улыбкой отметила медсестра, когда докторпоспешил к маленькому лифту в конце коридора. Лифт быстро поднял его на одинэтаж, и Питер оказался перед входом в операционную, где он и его бригадапроводили сложные операции по пересадке сердца, как та, которая предстояласегодня ночью.
Двадцатидвухлетняя Салли Блок почти всю сознательную жизньпрожила инвалидом, перенеся в детстве ревматическую атаку. Ей уже несколько разделали пересадку клапанов и множество медикаментозных блокад. Несколько недельназад, когда она поступила в центральную городскую больницу, он и его коллегипришли к выводу, что ей может помочь только пересадка сердца. Но до сих пор небыло донора. До сегодняшней ночи, когда в половине третьего группа сомнительныхмолодчиков устроила гонки в долине Сан-Фернандо. Трое из них разбились пристолкновении, и после ряда деловых звонков от сотрудников прекрасноорганизованной системы по выявлению и поставке доноров Питер Галлам узнал, чтопоявился подходящий донор. Только бы Салли смогла перенести операцию и ееорганизм не отторг бы новое сердце, которое они подарят ей.
Он переоделся в бледно-зеленый хлопчатобумажный операционныйкостюм, тщательно вымыл руки, и хирургическая сестра помогла ему надетьперчатки и маску. Три врача, два стажера и несколько операционных сестер ужеждали его. Питер Галлам, казалось, даже не заметил их, входя в операционную.Его взгляд тотчас устремился на Салли, лежавшую молча и неподвижно наоперационном столе. Яркий свет ламп слепил ей глаза. Даже в стерильной одежде ив зеленой шапочке, скрывающей ее длинные светлые волосы, она выгляделапривлекательной. Салли очень хотела стать художницей… учиться в колледже…ходить на свидания… быть любимой… иметь детей. Она узнала Питера, несмотря нашапочку и маску, и сонно улыбнулась сквозь дымку наркоза.
— Привет! — Она выглядела хрупкой, глаза казалисьогромными на изможденном лице, и напоминала разбитую фарфоровую куклу, ждущую,что он починит ее.
— Привет, Салли. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. — Ее глаза на мгновение вспыхнули, и онаулыбнулась знакомому взгляду. За последние две недели она хорошо узнала его. Ондал ей надежду и нежность, окружил заботой, а одиночество, в котором она жиладолгие годы, показалось ей менее горьким.
— Нам предстоит большая работа, а ты лежи идремли. — Питер наблюдал за ней, потом взглянул на приборы и снова перевелна нее взгляд. — Страшно?
— Немного.
Но он знал, что Салли хорошо подготовлена. Он потратил многовремени, объясняя ей суть операции, весь сложный процесс и какие опасностимогут подстерегать ее после, а также какое медикаментозное лечение ей будетпредписано. И вот решающий момент настал. Это напоминало второе рождение. Онвдохнет в нее новую жизнь, она как бы родится из его души, из кончиков егопальцев.
Анестезиолог подошел к изголовью операционного стола ивстретился взглядом с Питером Галламом.
Тот медленно кивнул и снова улыбнулся Салли.
— Скоро увидимся. — Правда, пройдет часов пять илишесть, прежде чем она снова придет в сознание, пока они будут наблюдать за нейв послеоперационной палате, перед тем как перевести ее в отделение интенсивнойтерапии.
