Но были и такие военные руководители, которые имели свой, очень оригинальный взгляд на содержание политической работы среди местного населения и войск, на то, как нужно регулировать взаимоотношения классов и социальных групп во время Гражданской войны. Свою ставку они делали на конкретный слой общества и пропагандистскую работу готовы были проводить только в его интересах. Прежде всего это относится к казачьим атаманам. В итоге жизнь показала, что такая позиция приводила к тому, что мира и благополучия на подвластных им территориях не было не только во время Гражданской войны, но их не могло быть и после нее, даже в случае успеха Белого движения. Примером такой политики могут послужить рассуждения атамана Войска Донского П.Н. Краснова (о себе он пишет в третьем лице): «Атаман вступил в управление войском после Каледина, которого погубило доверие к крестьянам, знаменитый «паритет». Дон раскололся в то время на два лагеря — казаки и крестьяне. Крестьяне за малым исключением были большевиками. Там, где были крестьянские слободы, восстания против казаков не утихали. Весь север войска Донского, где крестьяне преобладали над казаками, Таганрогский округ, слободы Орловка и Мартыновка 1-го Донского округа, города Ростов и Таганрог, слобода Батайск были залиты казачьей кровью в борьбе с крестьянами и рабочими. Попытки ставить крестьян в ряды Донских полков кончались катастрофой. (Так в подлиннике. — Прим, ред.) Крестьяне изменяли казакам, уходили к большевикам и насильно, на муки и смерть уводили с собою Донских офицеров. Война с большевиками на Дону имела уже характер не политической или классовой борьбы, не Гражданской войны, а войны народной, национальной. Казаки отстаивали свои права от Русских. (Так в подлиннике. — Прим, ред.) Атаман, являясь ставленником казаков, не мог с этим не считаться. Он не мог допустить и мысли о каком-либо паритете, потому, что это погубило бы Дон, погубило бы все дело».
Кроме уже названных политических причин поражения Белого движения в Гражданской войне есть еще одна — не менее важная. Это слабая организация, низкое качество и ущербность пропаганды, как в войсках, так и среди населения. Что можно сделать с помощью хорошо поставленной пропаганды, убедительно показали большевики еще в 1-ю мировую войну. Тогда, умелая агитация среди солдат дала ошеломляющий результат. Десятимиллионная русская императорская армия была почти полностью разложена, потеряла свою боеспособность и вышла из-под контроля командиров. Разрушив армию, большевики смогли затем сравнительно легко захватить власть в стране. Накопив огромный опыт работы в массах, коммунисты умело доводили идеи своей партии до людей, осуществляли настоящий прорыв к их сознанию. Все тот же профессор И.Курганов пишет: «Гражданская война представляет собою прежде всего войну социально-политических идей, связанных с устройством общественной жизни народа. Преимущество в Гражданской войне имеет та армия, идеи которой близки народу и умело доводятся до его сознания политической пропагандой. Пропаганда в Гражданской войне имеет поэтому не только важное, но порой и решающее значение».
Другой военный историк-эмигрант В.Добрынин, на себе испытавший все перепитии Гражданской войны, тоже высказал твердое убеждение в том, что в такой войне «вопросы политики приобретают особое значение. «Если по опыту военной истории в нормальной войне, — пишет он, — 3/4 успехи в бою зависят от моральных данных, то в Гражданской войне эти 3/4 падают на долю политики, создающей эти моральные факторы».
Названные и другие исследователи и участники Белого движения свидетельствуют о том, как это дело было поставлено в Красной Армии. В частности, тот же Добрынин, закончивший Гражданскую войну начальником оперативного отдела Донской армии, пишет: «Весь фронт был завален советской литературой, и бороться с этим, при отсутствии энергичных руководителей и слабом развитии средств связи, было невозможно. Попытки фронта (белого. — Н.К.) создать у себя свои собственные печатные органы, не могли удовлетворить не только нужды прифронтовой полосы, но даже войск. В результате борьбы печатью победа осталась на стороне красных. Казачество, с честью выдерживавшее удары превосходящего противника, не выдержало натиска коммунистического печатного оружия».
Выводы В. Добрынина подтверждает и французский военный историк генерал Селеньи. «Большевики, — пишет он, — оказались мастерами в искусстве сочетать действия морального порядка с чисто военными. Их боевым операциям в Сибири, Польше, на Кавказе всегда предшествовали агиткампании, направленные параллельно на внесение деморализации в ряды армии и в народную толщу противной стороны. Последовавшие результаты были изумительны и заслуживают глубочайшего изучения».
Впечатляют цифры, которые иллюстрируют мощь технической базы красной пропаганды. Ежедневный тираж красноармейских газет составлял не менее 300—400 тысяч экземпляров. За три года войны из центра в армию и на флот было отправлено около 34 млн. экземпляров различной литературы. Политуправление РВСР только за один год, с июня 1919 по июнь 1920 гг., издало и распространило в войсках около 18,7 млн. экз. листовок, плакатов, журналов, книг и брошюр.
Ничего подобного о белой пропаганде сказать нельзя. Начальный период Гражданской войны характеризовался тем, что никакой пропаганды и агитации с их стороны вообще не было. Правда, жизнь тогда особо и не выдвигала этого требования. Белая армия состояла вначале из добровольцев, самоотверженных патриотов и убежденных антикоммунистов, а население еще не обозначило своей приверженности к советским порядкам, жило своей патриархальной жизнью и следовало религиозным традициям.
Однако с течением времени обстановка стала меняться и необходимость ведения белой агитационно-пропагандистской работы стала ощущаться все сильнее. Поэтому при дипломатическом отделе Особого совещания Деникина в сентябре 1918 г. было организовано осведомительно-агитационное отделение (ОСВАГ). Этот специфический орган в структуре власти заслуживает того, чтобы подробнее остановиться на истории его создания и итогах работы.
Создателем ОСВАГа был небезызвестный в интеллигентных кругах дореволюционного Петербурга С.С. Чахотин, как отмечали его современники — человек феноменальной трудоспособности, фанатик так называемой «американской системы» делопроизводства, пригодной для банков и страховых обществ, но совершенно неприемлемой для организации идеологической работы в армии. Тем не менее, в январе 1919 г. ему удалось развернуть отделение в отдел. Первым его управляющим стал Н.Е. Парамонов, но он пробыл в должности всего полтора месяца — почти все это время у него ушло на формирование штата сотрудников, «выбивание» денег для его содержания и приобретения технической базы. Центральное управление отдела было размещено в Ростове, в то время как ставка Деникина была в Екатеринодаре. Связь между источниками информации и контакты с главным командованием были очень затруднены, порой просто не возможны и это крайне негативно сказывалось на качестве работы ОСВАГа.
По этой причине из войск все чаще стали приходить в адрес главного командования критические, чаше просто нелицеприятные сообщения о работе отдела пропаганды. Этот поток критики нарастал, а тут еще Парамонов закрыл в Ростове выход всех газет. Теперь на него ополчилась и пресса. В итоге Парамонов подал прошение об отставке.
