А проблемы бывают у всех. Записать тебя на консультацию к Зигмунду Фрейду?
* * *
Я с головой ушла в работу, неделю готовилась к пресс-конференции. Казалось, теперь я знаю всё про эпоху столетней давности, старомодную музыку с её глухими искаженными гитарами и про самого Рики. Каждый факт его биографии, как назло, казался неприятным. Да, рос круглым сиротой в католическом приюте. Но он же его в итоге и сжег — облил керосином шкаф, бросил спичку и сбежал. И чуть не сел в тюрьму за это. Да, с двумя друзьями из приюта они создали группу. Да, им запрещали, отбирали гитары, они назло пели без гитар, изображали гитары ртом, и так рождался их знаменитый хор. Да, первые альбомы остались не замечены, зато когда группа стала всемирно известной, они сразу перессорились и разошлись делать собственные проекты. А когда Джонни Мурено умер от передозировки, Рики даже не приехал на похороны. Зато потом Эрик Шмидт не приехал на похороны самого Рики. Вот такие друзья. Да, несмотря на нелепую внешность — здоровенный плоский нос, круглые глаза, родимое пятно на щеке — у него действительно было миллион поклонниц, зато отношения не складывались. Да, он считался лучшим и закрывал Вудсток. Но закрывал утром перед пустым полем, разломал гитару, поругался с организаторами и подружкой, певицей Софи. А вернувшись с Вудстока, не нашел ничего умнее, как застрелиться.
Каждый день я ездила к нему в гараж обсуждать, что мы станем говорить журналистам — связью он пользоваться отказывался. И каждый раз это была пытка. Он хвастался, хамил, пытался приставать, и ни по одному вопросу не получалось договориться. Однажды просто ушел гулять, хотя знал, что назначена встреча. Объяснил, что не уследил за временем. Хотя я уверена, нажрался и уснул на скамейке — со своей электронной бутылкой он теперь не расставался.
Пресс-конференцию делали в старомодном стиле, с фуршетом. Дресс-код требовал, чтобы журналисты были одеты в костюмы прошлой эпохи, а в руках держали макеты старинных микрофонов — сувенирку мы заранее напечатали. Зато я придумала отличную интригу для конференции. Мама подсказала. Она узнала, что Эрик Шмидт жив, недавно отпраздновал столетие, и вполне реально договориться с пансионом пожилых, чтобы его привезли на конференцию. Ни ему, ни Рику об этом заранее говорить не стали.
Пришли, по-моему, все приглашенные, у фуршетных столиков было не протолкнуться. А потом всех пригласили в зал. Я в двух словах рассказала о проекте, о компании, и о том, какие возможности открывает кастомизация ЭКО и протезированные части тела. А затем пригласили Рикки Остина. Он отсалютовал рукой и вальяжно сел за столик. Пресс-конференция началась.
— Будет ли Остин нам сегодня играть? — спросила корреспондентка от Фокс Ньюс.
— Обязательно. — ответила я за него. — Нас ждёт много сюрпризов.
— Как вам наш мир? — спросил корреспондент BBC.
Все смотрели на Рика.
— Всрато, — лаконично ответил Рик.
— Это хорошо или плохо? — уточнил корреспондент.
— Всрато — это охрененно, — объяснил Рики. — Полный газ! У вас машины по воздуху летают! У вас роботы кругом, игры, развлечения, вы оживляете мертвых, у вас можно работать, а можно не работать. Я первый месяц просто офигевал, какой кайф просто гулять по городу! Вот в таком будущем я всегда и хотел жить!
— А что не понравилось?
— Да всё нравится в принципе. Только меня на улицах здесь вообще никто не узнает. А раньше проходу не давали.
— Вам удаётся снова работать?
— Мне охеренно работается! — признался Рики. — У меня ничего не болит и совершенно ясная башка. Такая чистая, что я специально бухаю и спускаюсь вниз, в подвал под гаражом, где гудит электроника, и там сижу, и мне в шуме приходят мелодии.
— Как вам новое тело? — спросил корреспондент местного телеканала.
— Всрато! — сообщил Рики. — Супермощь! Я даже двухметровый забор могу перепрыгнуть. В первые дни не получалось играть на гитаре, потом разработал пальцы, теперь отлично.
— Ютьюб-канал «Природа друзей», — отрекомендовалась журналистка. — У вас в песне «Out of sight» есть строчка: «пристрелю тебя как свинью». Вы считаете это нормальным?
Рики растерялся и даже посмотрел на меня, но я не стала ему помогать.
— Это же песня, — объяснил Рики. — Так-то я в жизни никого не пристрелил. Ну, кроме себя.
— Речь про свинью, — возразила журналистка. — Вы одобряете жестокое отношение к животным?
— Больная что ли? — удивился Рики. — Это же свинья! Вы сейчас на фуршете жрали свиные шашлычки на зубочистках!
— Я не ела — я веган.
— Да посрать, кто вы.
Этого я и боялась. Поэтому мы с мамой заранее придумали нужные слова. Я примиряюще подняла руку:
— Друзья! Вспомним, что мы с вами сейчас — актеры в старинных костюмах. Мы играем общую роль по общим правилам. Ведь наша конференция — красивый спектакль об истории музыки прошлого века. Давайте не поднимать темы, которых в ту эпоху не было.
Встала журналистка в красном платье — похоже, она тут одна не соблюдала дресс-код:
— Как вы посмели на Вудстоке ударить по щеке Софи Клай?
— Минуточку! — вскинулась я, но Рики не дал мне сказать.
— Софи прекрасно знала, за что! — крикнул он. — Она вам сама хоть раз пожаловалась? Не лезьте в чужую жизнь, не ваше собачье дело! Она сделала мне больнее в сто раз, чем сраная пощечина! То что сделала она, меня просто убило!
— Расскажите подробнее!
— Не расскажу! — отрезал Рики.
Я предложила сменить тему. Встали две темнокожие женщины, одетые в одинаковые яркие пончо:
— У вас есть дискриминационная песня с расовыми оскорблениями — вы использовали слово на N…
— «We're niggas» что ли? — удивился Рики.
— Именно эта.
— А кого она оскорбила?
— Нас.
Рикки округлил глаза и шумно выдохнул в микрофон — я и не знала, что у него есть даже легочные насосы. Интересно, — подумалось вдруг мне, — у него все органы есть?
— Эту песню мы написали ещё в приюте, — объяснил Рики. — Припев пели хором с Джоником. Я пел: мы негры, Джонни. А он: мы негры, Рикки. Джоник был черный как асфальт. А меня тоже дразнили негром, потому что я был смуглым, и у меня губы толстые. Это про нас песня.
— Оскорбительная, — повторили женщины почти хором.
Рики взорвался:
— Да что вы вообще знаете про оскорбления? Вы росли в приюте? Вас били учителя? Вас запирали на ночь в пустой деревянный шкаф? Вас заставляли работать по десять часов, копать сраный картофель? У вас отбирали гитару, на которую вы втроем год копили? Вам приходилось рисовать химическим карандашом лады и струны на лопатах, чтобы отрабатывать аккорды, а звуки изображать ртом? И
