смог сказать таможенник. — Что же это вы, товарищ, незаконный груз провозите?!
Хозяин груза уже собрался было отказываться от груза, но Жако встряхнулся, расправил пёрышки и заорал на весь зал прилёта аэропорта Шереметьево:
— Я русский! Я ру-у-у-сссский! Русский!!!
Паспорт ему не дали, но в страну впустили.
И здесь про попугая, про нашу будущую птичку-на-вылет можно придумать много историй. Но, зачем же придумывать, когда можно просто послушать рассказы вернувшегося вместе с ним из командировки военного советника.
В офицерском общежитии в Луанде наш попугайчик появился из рук своего хозяина маленьким и голеньким птенцом. Офицерам понравилась эта забавная живая игрушка. Они кормили её с рук и всячески приучали к себе и своему распорядку. Уже через год попугай подрос и, хотя так и не научился летать, «службу» знал чётко.
К тому времени Жако уже знал массу русских, английских и португаш (португальско-английский диалект, на нём говорила и говорит основная масса населения Анголы) ругательных слов и вовсю ими пользовался.
Когда утром его хозяин уходил мыться, Жако выбегал из комнаты и важно шёл по коридору общежития, заглядывая вовсе комнаты подряд и комментируя увиденное:
— Как же так? Что за хрень? — вопрошал он, заглядывая в первую комнату — там ещё все спали, что не соответствовало официальному попугайскому распорядку.
— На-а-аадо же! — заключал он и шёл дальше.
— Сми-и-ирнааааа! — орал Жако у входа в другую комнату. В этой комнате находилась берлога старшего среди военных советников в звании генерал-майора, прозванного за глаза «медведем» и известного своим командирским басом, а также любовью подать хорошенькую такую, чтоб неграм света не взвидеть, команду.
— А? Что?! Где? Блин!!! — ревел по-медвежьи пробуждающийся генерал, потом отворачивался к стенке и бурчал: — Чтоб ты сдох, пернатый!
— Сам дурак! — не оставался в долгу попугай и шёл дальше.
В следующей комнате ещё только продирали глаза переводчики, и к ним Жако обращался на английском буржуйском:
— Fuck you, не так ли, господа?
— Жако! Не зли меня! — непременно обижался кто-нибудь из господ.
— Мая твая не панимаэт! — гордо заявлял попугай и шёл дальше.
Заместителем главного советника, «Медведя», то есть, был полковник «Крокодил» Он обычно к тому времени уже вовсю бодрствовал, был занят написанием писем на родину и употреблением местного зловредного пива. Его комнатка как раз шла следующей по коридору после комнаты переводчиков. Возле неё Жако обычно задерживался и провозглашал менторским тоном зама по воспитательной работе:
— Опять бухаете, товарищи?! Как можно!
— Не учи меня жить! — отвечал «Крокодил» и протягивал руку к попугаю. Жако важно вышагивал к нему, практически копируя строевой шаг зама по воспитательной работе, потом взбирался на указательный палец «Крокодила», оттуда спрыгивал на письменный стол и назидательно отчитывал:
— Безобр-р-р-р-азие! Никакого пор-р-ядка! Кругом сплошное пьянство и разврат! Вы так не считаете? — и вопросительно заглядывал полковнику «Крокодилу» в глаза.
— Согласен полностью! — поддерживал «Крокодил» и наливал попугаю пива в блюдечко.
— Ур-р-ра! — провозглашал тост попугай и пил. — Ухххх, спиртяшшшка!
Поскольку комната полковника «Крокодила» по коридору была далеко не последняя, и не только «Крокодил» радовался пиву жарким утром — к своему хозяину, бодро выходящему из душа, Жако добирался в состоянии некоторого алкогольного опьянения.
— Эх, вы, сволочи… — грустно говорил хозяин попугая. — Опять напоили. Ну и что мне теперь делать?
— Пошли по бабам! — отвечал попугай, и оба они удалялись похмеляться в свою комнату…
Дело тем временем близилось к «дембелю», и хозяину Жако предстояло отправиться на Родину. Чемоданы собраны, фотографии распечатаны, билеты куплены, джипы до аэропорта заправлены, словом, скоро, всего-то через полсуток она — Родина, холодная и страшно мокрая по сравнению с Луандой. Русский язык повсюду, а не только среди своих. Негров мало. И все они без оружия. Нищета, да не та, другая. Соскучился, в общем.
А как же быть с попугаем?
Почему бы не сделать так, как до этого поступали другие советники? Напоить воина до сна богатырского и провозить прямо в багаже? Однако не тут-то было! По заветам предков, для маленького попугайчика, чтоб хватило на сутки неподвижности, достаточно одной чайной ложки чистого спирта. Если попугай большой — тогда столовой.
Военный совет после употребления допинга постановил, что Жако таки большой. А потому тут же был налит в столовую ложку спирт и предоставлен попугаю.
— Спирртяшшшка! — сказал попугай и выпил прямо из ложки. Потом он икнул и неожиданно запел, видимо тщательно готовяськ переселению на новую Родину:
— Ой, мороз, мороз…
— Кажется, мало… — сказал владелец пернатого.
— Не моро-о-озь меня, — удивлённо сообщил Жако.
— Так давай ещё нальём, — предложил генерал.
Налили. Попугай нерешительно потоптался вокруг угощения, кося на него то одним, то другим глазом. Было видно, что выпить ему хочется, но при этом как-то боязно. Наконец, переборов все сомнения, Жако выпил вторую столовую ложку спирта.
— Не мо-рр-озь меня! Моего коня! — сказал он, покачнулся и упал на бок.
— Ну, и слава богу. Щас уложим его в тару да и поедем, мужики, — сказал хозяин птицы и встал из-за стола
.— Пьянь! Кругом одна пьянь, бляха муха, — неожиданно сказал Жако и пошевелил когтистыми лапами.
Все замерли. Советники молча и сосредоточенно принялись пересчитывать количество спирта в две столовые ложки относительно своих размеров. Пока считали, Жако щелкнул клювом и встал. Воинственно задрав хохолок, он сказал:
— Гулять, так гулять! Гусар-р-ры! Шампанского коню!
— Обалдеть! Сейчас ещё буянить начнёт, — сказал один из переводчиков.
— Силён бродяга, — пробормотал генерал.
— Ну, сволочи! — вскипел хозяин попугая. — Споили всё-таки птицу мне! Ну, я вам устрою!
— Да ладно, не кричи, не споили, а натренировали. А то, с непривычки бы, наоборот, ласты мог склеить, точнее, крылья.
— Да? И что мне теперь делать?
— Во-первых, успокоиться, а во-вторых, налить ещё. Просто твой Жако оказался матёрым. В холода точно не помрёт теперь!
После третьей — попугая действительно сморило в мертвецки пьяный сон, и его упаковали в багаж. Перелета он, естественно, не заметил, поскольку дрых до самого конца путешествия и пришёл в себя только на таможне.
Вернувшийся домой военный советник сразу же приготовил блюдечко пива: — Н у как, Жакошка? Голова не болит?
Попугай встрепенулся, поднял хохолок и сказал:
— Холодно, блин! — потом подошёл к блюдечку и опохмелился. Видимо, по старым дрожжам опьянение вернулось, и он уже самостоятельно, пошёл к тубусу, в котором путешествовал, где и улёгся с комфортом.
— Прям, как ты, — сердито заметила жена хозяина, наблюдавшая всю эту несколько сюрреалистическую картину от начала и до конца.
— Пидар-р-расы! — уверенно выкрикнул Жако и уснул.
— Точно, как ты! — убеждённо сказала жена.
Рядом всё так же текла жизнь, ничего не нарушалось — со скоростью болотной черепахи
