ухо Виктор.
Следующие слова заглушил звук взрыва, и очередной куст земли поднялся совсем уж близко. Резко стегануло по ушам. Я инстинктивно присел вглубь окопа — раньше под обстрелами такой интенсивности бывать не приходилось, — но тут же поднялся: не хотелось терять уважения Виктора и его людей. Оглянувшись, я перехватил взгляды его подчинённых — на меня посматривали испытующе, но без презрения. И на том спасибо.
— Хорошо кладут, черти, — раздосадованно бросил Виктор.
Черти — это, конечно, те, с другой стороны. Никак иначе лейтенант врагов не называл, но в глазах при этом светилось что-то такое, что ему сразу верилось: да, там действительно нечисть. Мне было чудно это слышать, потому что мой лучший друг — из Киева. При любых разговорах мы с ним старались избегать темы происходящего в наших странах, но в последнее время события становились все горячее.
Тут ожила рация, и Виктор несколько минут слушал, не перебивая.
— Понял тебя, Глаз-2. Пять коробочек и столько же колес. Идут прямо на нас. И сопровождение — до роты. Понял, отбой, — он пару секунд смотрел вперёд невидящим взглядом, а затем встряхнулся.
«Коробочками», я слышал, военные называли танки. Плюс машины, скорее всего переоборудованные под «безумного Макса». Рота боевиков. И все это против девяти человек, включая меня.
Виктор собрал всех рядом с землянкой, где окоп расширялся почти до двух метров. Молча оглядел. Затем его взгляд остановился на мне.
— Противник частью обошел, частью связал боем роту Коломийцева и вот-вот будет здесь. Если он пройдёт деревню быстрее, чем за четыре часа, наши не успеют подтянуть оперативный резерв и тогда… — Виктор мрачно хмыкнул. — Тогда всем позади нас будет весело.
— Поддержка? — это долговязый солдат с крутыми тактическими очками.
— Будет, — кивнул лейтенант. — Как только так сразу.
Один из солдат погладил небритую щёку.
— У нас патронов на два часа боя. В лучшем случае.
— Ты ещё их проживи, — кто-то буркнул за его спиной.
Помолчали. Лейтенант не сводил с меня взгляда, и я понял, что сам он эти слова не скажет. А ещё очень сильно защемило в груди, так что показалось, будто не хватает воздуха.
— Ты ещё можешь уйти, — тихо промолвил Виктор. — Возьми нашу машину.
Всё-таки сказал. Теперь у меня не осталось выбора.
— Ответь только на один вопрос, — попросил я его.
— Какой? — удивился он.
— Это похоже на двадцать пять против одного?
— Так, глядишь, и о себе писать придётся, а? — весело подмигнул мне Виктор.
Веселого, впрочем, вокруг было мало.
Две атаки, как и обещал мой новый знакомый, мы отбили играючи. Внизу, метрах в двухстах, догорали два Т-72. Их приложили в самом начале, когда непуганый враг попер в наглую, не разбирая дороги. Оставшиеся три машины в результате отползли в лесополосу и продолжали поддерживать своих издали, чтобы не схлопотать кумулятивную ракету. Вот только ракет у нас больше не было, и как только боевики просекли бессилие обороняющихся перед броней, везение наше закончилось.
Отделение лейтенанта Шурыгина держалось. Мы зубами цеплялись за каждый угол. Почему мы? Потому что мне тоже пришлось взять автомат в руки. Несколько человек попытались зайти нам в тыл, и все кончилось бы печально, не подай знак Филин. Не ожидавшие вооружённого отпора нападавшие полегли все до одного, но нашего снайпера накрыло выстрелом из танка. Ни отойти, ни укрыться он не успел.
— Похоже, нас осталось трое, — Виктор с перемазанным лицом и царапиной на виске почти кричал — я не врач, и диагнозы ставить не умею, но слышал, что так ведут себя после контузии.
В подтверждение его слов слева, за развалинами дома опять прострекотал пулемет.
— Мелкий развлекается, — Виктор на мгновение высунулся, дал куда-то вниз короткую очередь и упал вниз. — Туда!
Короткий бросок в сторону — вовремя: задержись мы на мгновение, и нас перемешало бы с землёй. Рвануло сильно, но мне уже почему-то было не страшно. И вообще внутреннее напряжение давно исчезло, и я чувствовал, как меня подбрасывает от выплеска адреналина. «Засэйвиться бы», — подумал я и только усилием воли не засмеялся.
— Сколько нам ещё держаться? — вместо этого спросил я. Вопрос, конечно, глупый — как будто это мы сейчас решаем. Нас обложили со всех сторон, и дожимают.
Не очень активно, к слову, иначе все давно было бы конечно. Даже мне, непрофессионалу, это понятно. Мы их несколько раз причесали, и теперь враг действует с осторожностью.
— Не жалеешь? — Виктор, пока позволяла ситуация, набивал патронами магазин.
Я прислушался к себе: умирать не хотелось, но сейчас чувства все словно «замерзли».
— Нет, — честно ответил я, а затем, подумав, добавил: — наверное.
Виктор хмыкнул.
Справа снова заговорил пулемёт, снизу ему ответило несколько стволов поменьше.
— Надо Мелкому помочь, — произнес Виктор и снова высунулся из укрытия.
В этот момент внизу рвануло так, что я подпрыгнул. Мой знакомый сполз по стенке и ошалело уставился на меня.
— Танк звездануло! Башню аж нахрен….
Я рискнул и тоже высунулся наружу. Картина, открывшаяся у подножия холма, на котором располагалась деревня, впечатляла: внизу на дороге чадно горел танк. Причём башня лежала метрах в двадцати от всего остального хозяйства. Для верности я убедился, что наши два гаврика тоже там, где им полагается, — один у опушки уныло уткнулся стволом в землю, второй стоял боком, потеряв гусеницу. Если учесть, что четвёртый, обходя деревню по широкой дуге, увяз в грязи, и теперь не имел возможности никак нас достать, то у врагов осталась одна машина. В данный момент она пятилась задом к лесу, поводя стволом из стороны в сторону.
Тут-то я его и увидел. Высокая фигура в незнакомой экипировке метрах в пятидесяти левее наших развалин. Удивительно, но человека я разглядел именно боковым зрением. Впившись взглядом в кусты, где было замечено движение, я не заметил ничего необычного — кусты они и в Африке кусты. Отводишь взгляд — человек, как по волшебству, возник на периферии. По-моему, он куда-то целился. Выстрел. Перед нами снова хренакнуло, и моему изумленному взору предстала кончина последней бронированной машины. Ощутимо ударило по ушам, — хлопок — башня, кувыркаясь покатилась по земле, как здоровенная сковородка. Подрыв боезапаса второй раз подряд. Такое вообще бывает?
Я оглянулся назад, чтобы пригласить на представление лейтенанта, но судьба распорядилась иначе. Нас всё-таки обошли.
Семь человек бросились к окопу с тыла. Убедившись, что их заметили, завыли, словно волки, и дальнейшее я уже помню слабо. Выпущенная в упор обойма. Дыра вместо лица у человека в камуфляже с атоматом. Сцепившиеся в яростном порыве Виктор с каким-то долговязым в натовском шлеме, оба держали руками
