захлопнуться, взгляд его янтарных глаз поднимается на нас.
— Здравствуйте?
Бронвен напрягается.
Я тащу её за собой в сторону мужчины, который теперь стоит в широком проходе между рядами, по которому нам предстоит пройти. Не отпуская её, я надрезаю палец ракушкой. Как только я оказываюсь в шаге от фейри, я отпускаю Бронвен и хватаю мужчину за горло. Я не могу сдержаться и шепчу извинения в его заострённое ухо, после чего рисую магический знак на пульсирующей вене на его шее, чтобы усыпить его.
Его пыхтение и хрипы мгновенно затихают.
— Я его успокоила, — говорю я ей, чтобы она не решила, что я его убила.
Я опускаю мужчину в белых одеждах на одну из многочисленных каменных скамеек и возвращаюсь к Бронвен. Когда моя протянутая рука ударяется о её руки, она снова приходит в движение.
Я беру её за руку и веду туда, где на белом полу сверкает золотое солнце.
— Как нам пройти сквозь эмблему Люса?
— Я не знаю.
— Что значит, ты не знаешь?
— Котёл не показал мне, как ты её откроешь. Он только сообщил мне, что ты это сделаешь.
Просто прекрасно! Я встаю на четвереньки и начинаю ползать по солнцу, прижимая ладони к каждому лучу, оставляя следы крови на золоте. Неожиданно мне в голову приходит одна идея. Я рисую на полу знак, который размягчает твёрдые поверхности и позволяет проходить сквозь стены. В мгновение ока я оказываюсь на влажном каменном полу в таком тёмном помещении, где даже не видно кончика моего носа.
Мое падение было недолгим, значит, потолок здесь низкий. Я начинаю ощупывать пространство вокруг себя, точно слепой жук. Как было бы хорошо, если бы существовал магический знак, способный разжечь огонь, но у нашей крови есть свои ограничения. Одно из них — невозможность развести огонь. А ещё мы неспособны проникать сквозь магическую защиту, которая блокирует шаббианскую кровь.
Кончиками пальцев я касаюсь приподнятой платформы и начинаю двигаться по ней вверх, медленно выпрямляясь. Хотя я невысокого роста, макушка моей головы задевает камень.
Согнувшись, я провожу пальцами по неровной поверхности. Когда я нащупываю что-то гладкое и холодное, а воздух наполняется запахом железа, всё мое тело начинает покалывать.
Огромная металлическая рука.
Я нашла его.
Я нашла Рибава.
ГЛАВА 4
Я провожу по руке в сторону кинжала из обсидиана, который моя мать и её любовник-фейри воткнули Лоркану между лопаток, и хватаюсь за рукоять. Мне даже не приходится слишком сильно напрягать мускулы, так как клинок легко выходит из статуи, в которую превратился Лоркан, когда его коснулся чёрный камень.
В темноте раздается лёгкий свист, за которым следует шелест ткани. И хотя я знаю, что освободила хорошего человека, я всё равно отхожу назад так далеко, насколько мне позволяет эта темница.
Два золотых глаза вспыхивают и пытаются разглядеть меня в темноте. Но я всё ещё невидима.
«Кто ты?» — раздаётся громыхающий голос между моими висками.
Мне сдавливает горло, и я едва могу сглотнуть, не говоря уже о том, чтобы дышать.
— Зендайя, — хрипло произношу я. — Внучка шаббианской королевы Прийи.
Тишина становится такой плотной, что я начинаю переживать, что Лоркан мог опять напороться на кинжал из обсидиана.
Но затем он говорит:
«Дочь Мириам?»
— Мириам, может быть, и родила меня, но она мне не мать.
Я не помню очертаний её лица или прикосновения рук. Насколько я знаю, в первый год моей жизни она ни разу меня не обняла.
Воздух вокруг истончается, словно Лоркан высосал из него все молекулы кислорода.
— Сколько прошло времени?
На этот раз он произносит это вслух. Его глубокий тембр прокатывается по стенам, точно камень.
— Пятьсот лет.
Он впитывает окружающую нас тишину. Мне понятно, что он чувствует, так как мы пребывали в заточении столько же времени. Наша клетка, конечно, была побольше, но всё равно это была клетка.
— Бронвен ждёт нас наверху. Я сделала её невидимой, как и себя. Ты ведь не можешь меня видеть?
Сейчас нас окружает темнота, но бабушка рассказывала, что чувства воронов невероятно острые.
— Нет, но я слышу твоё сердцебиение.
Хвала Котлу, что мои враги — это фейри, а не птицы-оборотни с непревзойдённым слухом.
— Ты должен унести её в безопасное место.
— А что насчёт тебя, Зендайя?
Он произносит моё имя медленно, словно пытается его запомнить.
— Ты решила добраться до Шаббе вплавь?
— Нет.
Я задумываюсь о своей будущей дочери, и о своей матери — я хочу удостовериться в том, что она больше не дышит.
— Я бы хотела сначала посмотреть Люс. Дело в том, что Мириам нарисовала волшебный знак, который запер нас на Шаббе на пятьсот лет. Именно поэтому никто не освободил тебя раньше.
Он медленно осмысливает эту информацию.
— Пятьсот лет… — его голос не дрожит от горя, его сотрясает ярость.
— Ты готов отвоевать Люс, Лоркан Рибав?
Его золотые глаза вспыхивают ещё более ярко.
— Да, Зендайя с острова Шаббе. Я готов.
А затем он тихонько бормочет:
— Tach ahd a’feithahm thu, mo chréach.
Я изучала язык воронов так давно, что мне требуется некоторое время, чтобы вспомнить перевод этой фразы, но когда это происходит, моя кожа покрывается мурашками. Он пробуждает своих людей и говорит им о том, что небо их ждёт.
Когда он замолкает, я говорю:
— Если ты возьмёшь меня за руку, я смогу вывести тебя наружу.
«Я и так уже снаружи».
И прежде, чем я успеваю спросить, как ему это удалось, я вспоминаю, что бабушка рассказывала мне о способности воронов превращаться не только в крылатых существ, но и в дым.
Я быстро надрезаю свою едва затянувшуюся рану и рисую точно такой же символ, что помог мне проникнуть внутрь гроба Лоркана. Мгновение спустя, я оказываюсь посреди храма рядом с облаком чёрного дыма, который не перестает клубиться и сгущаться.
— Морргот, — хрипло произносит Бронвен.
Мне так странно слышать, как фейри называет ворона Ваше Величество, но эти мысли быстро поглощает чувство облегчения, когда я вижу, что она в порядке и всё ещё скрыта моей магией.
Он, должно быть, что-то говорит у неё в голове, потому что она отвечает:
— Я здесь.
И в тот момент, когда огромные двери распахиваются, а взвод солдат во главе с самим королём Андреа проникает в Священный храм фейри, она вновь становится видимой.
Смуглая кожа Андреа делается серой, как только он замечает женщину в плаще и тень мужчины, которого его отец заточил в тюрьму. Но прежде, чем фейри успевают воспользоваться своей магией, Лоркан превращается в гигантскую птицу с
