на первую же лестницу, Ленка поняла, что удержаться будет сложно. Сандалики скользили по мокрому железу, пальцы соскальзывали из-за оставшихся капелек дождя. Но азарт игры был сильнее, поэтому она продолжила подниматься до верхней перекладины. И надо же было так случиться, что она оказалась ближе всех к ляпе. Нужно срочно что-то предпринять. Но что?
«Здесь я слезть не смогу», — судорожно размышляла Ленка, — «меня сразу заляпают. Если спрыгну с другой стороны лестницы, то не смогу быстро встать, перебежать и взобраться на другую сторону, поближе к Маришке». Выход был только один — двигаться вперёд, уйти от ляпы по перекладине, держась на одних руках. Так она и сделала.
Но первый же захват металлической крашеной трубы оказался неудачным. Мокрое железо не хотело дружить с маленькими девчачьим ладошками как раньше. Руки соскользнули и Ленка полетела вниз. Не успев сгруппироваться, приземлилась ничком, сильно ударившись лицом. Сразу послышался громкий рёв. Игра остановилась, все подбежали к Ленке. Поднявшись на ноги, она показала всем собравшимся своё лицо, испачканное мокрой землёй и воспалённые от слёз глаза. А под носом, сквозь грязь, текли ярко-красные тонкие струйки крови.
— Больно-о, — ревела Ленка.
— Пойдём, я тебя домой провожу, — приобняла её Маришка.
— Держи платочек — один из старших мальчишек протянул ей квадрат светло-голубого ситца.
— Не надо, испачкаю. Я лучше дома умоюсь, — сквозь слёзы и всхлипывания проговорила Ленка.
Проходя по холлу, Ленка взяла себя в руки и старалась сдержаться, чтобы вахтёр ничего не заметила. Быстрым шагом они с Маришкой преодолели холл, и, завернув за угол, уже бегом помчались по коридору первого этажа к лестнице.
***
Поднявшись на свой этаж и войдя в тёмный коридор, девочки обнаружили ещё один светлый квадрат на линолеуме тёмного тоннеля. Помимо лестниц и кухонь свет в коридор падал из открытой двери в комнату, где жила ленкина семья. В проёме стояла её мама.
— Что случилось? — заговорила мама, идя навстречу только что появившимся с лестницы девочкам.
— Она упала на лазинке, — поторопилась отчитаться Маришка.
— Где болит? — мама наклонилась над дочерью.
— Вот здесь, — всхлипывая Ленка указала на нос.
— Спасибо, Мариша. Дальше я сама.
— А Лена выйдет сегодня ещё гулять?
— Не знаю. Надо сначала понять, что случилось, — и повела Ленку домой.
Дома Ленка уже не плакала, хотя нос всё ещё болел тупой давящей болью, от которой глаза наполнялись влагой. Хоть Ленка старалась не произносить ни звука, но всхлипы выбивались против её воли.
Мягкой марлечкой мама умыла личико дочери, кровь всё ещё шла. Тогда она намочила новый кусочек марли, уложила дочь на диван, подложив подушку под голову, чтобы она её не запрокинула, и уложила мокрый холодный компресс ей на переносицу. Возможно марля покрывала весь нос, но холод Ленка чувствовала только на переносице. Ниже был лишь один большой кусок боли. Из-за компресса обзор перед ленкиными глазами был закрыт, но она услышала, что мама включила телевизор.
— Можно я лягу на другую сторону? — спросила Ленка маму, когда та вновь вошла в комнату.
— Ну, давай, бедовый ты мой ребёнок. — Она помогла переложить подушку, подержала компресс, пока Ленка вновь улеглась, постелила ей под голову полотенце, чтобы вода с компресса не капала на диван и подушку, и вновь положила ей на нос холодную ткань. На этот раз салфетка показалась Ленке ещё холоднее, чем в первый раз.
— Холодно, — произнесла голова с розовыми бантиками, взглядывая на маму своими серыми глазёнками из-под марли.
— Я лёд добавила, из морозилки. Так кровь быстрее остановится.
***
Ленка неспроста попросила перелечь на другую сторону дивана. Ведь в новом положении ей должно было быть хорошо видно экран телевизора. Мама взяла в руки газету с телепрограммой, сверилась с наручными часами и переключила тумблер телевизора, ища нужный канал. На втором канале шли мультики. Лена лежала, терпела боль и слушала мультики. Да именно слушала, так как из-за компресса на носу экрана всё равно не было видно. Тайком, еле заметным движением, Ленка сдвинула компресс ниже. Но не рассчитала силы, и он сполз на подбородок. Мама быстро заметила это и поправила марлю.
На диван запрыгнул Филька. Подошёл к подушке, аккуратно обнюхал марлечку на лице юной хозяйки, чихнул, поморщился, потерся головой о заплаканную щеку и улёгся на подлокотнике над ленкиной головой.
Через минутку Ленка вновь попыталась незаметно сдвинуть компресс. Мама вновь подошла и поправила. По щеке то и дело скатывалась очередная капелька растаявшего льда. Ленка изредка поглядывала в бок, чтобы узнать, что делает мама. Но и мама, занимаясь своими делами, то и дело смотрела на дочь. Поэтому Ленка решила выждать. Когда мама утратит бдительность, вновь сдвинуть компресс. А то один мультик уже закончился, а она так и не увидела, что там было. И как только подвернулся, как думала маленькая девчушка, удачный момент, тут же быстренько пальцем подтолкнула марлю с переносицы. Мама сделала замечание.
— Зачем ты его сдвигаешь?
— Мне мультик не видно.
— Значит уже ничего не болит?
— Болит.
— Вот и лежи тогда. Руки по швам. Не трогай компресс.
— А как же мультик?
— Будешь вредничать, вообще выключу.
— Мам. А как ты узнала, что я упала?
— Я не знала.
— Но когда мы поднялись, ты уже в коридоре стояла.
— Я плач услышала. Почуяла, что это «моё» плачет. Вот и вышла.
— Понятно.
Леночка повиновалась. Лежала смирно. Но всё равно нашла новый способ улучшить себе обзор. Если дёргать бровями, переносицей или губам, как бы кривляясь и строя рожицы, то компресс незаметно сам двигается вниз к подбородку. Правда шевелить лицом было больно, особенно носом. Но зато мама ничего не заметит, ведь руки Ленка не поднимала. А по телевизору начался новый мультфильм, который Ленка теперь могла спокойно посмотреть с начала до конца без просьб, споров или оправданий.
Когда сборник мультфильмов закончился, заплаканные глаза ещё были красными, но без слёз, нос чуть припух, но уже без крови и боли. И Лена вернулась к своим игрушкам и пластинкам, довольная тем, что всё-таки посмотрела мультики, как и хотела с самого утра.
Помню только хорошее
— Дина, Дина, очнись! Диночка, солнышко, доченька, очнись!..
Какой знакомый голос. Но такой грустный. Почему она плачет? Ведь со мной всё хорошо. Мне так легко и весело. Да и как может быть не весело. Ведь я на море, в ефп… в енвф… в енвфпатолии! Вот. Получилось!
Сегодня мы с Данькой были на пляже. Перед входом на него поставили красивую афишу. Данька сказал, что там написано про вечерний концерт. На пляже
