Мейсон опустил трубку на рычаг и подмигнул Джексону:
– Джексон, может быть, вы считаете, что меня должны мучитьугрызения совести? Увы…
Джексон наморщил лоб.
– Я не понимаю, как вы это делаете. Я смог бы договоритьсямаксимум о пятистах долларах. Кажется, за эти две с небольшим минуты я прожилсотню лет.
– Минуточку, Джексон, прежде чем вы уйдете. Мне кажется, чтоя недавно слышал какие-то разговоры о Скиннер-Хиллз. Нет ли у вас впроизводстве дела, относящегося к собственности в этом округе?
Джексон покачал головой, но через секунду воскликнул:
– Обождите, мистер Мейсон, имеется дело Кингсмена!
– Что это за дело?
– Помните, вы получили письмо от Аделаиды Кингсмен, котороепередали мне? Я ответил ей и посоветовал ходатайствовать через суд о своейсобственности. Но она заявила, что у нее нет денег на судебную тяжбу, так что,по всей вероятности, дело само собой прекратилось.
– Расскажите-ка поподробнее об этом деле, – попросил Мейсон.
Джексон с важным видом откашлялся, что являлось непременнойпрелюдией ко всем его юридическим выступлениям:
– Аделаида Кингсмен имеет узаконенное право на участок землив округе Скиннер-Хиллз общей площадью восемьдесят акров, расположенный насклоне холма. Она оформила договор на продажу этого участка с овцеводом поимени Фрэнк Палермо. Договорная цена, насколько я помню, равнялась пятистамдолларам. Земля практически бросовая, лишь несколько акров пригодны подпастбище. Палермо не заплатил договорную цену, но настаивает на том, что имеетправо на эту землю. Он пользовался участком в течение нескольких лет, что-тотам построил и платил соответствующие налоги, поэтому считает себя законнымземлевладельцем. Видно, он один из тех беспринципных, изворотливых и жадныхтипов, которые идут к намеченной цели напролом, не считаясь с законом.
– Так Аделаида Кингсмен не востребовала через суд своюсобственность обратно? – спросил Мейсон.
– Нет. Как раз в это время она сломала ногу. Насколько мнеизвестно, она лежит в больнице в Сан-Франциско. Ей шестьдесят пять лет,практически она не имеет средств к существованию. По этой причине она и нерешилась судиться с этим типом.
– Садитесь, Джексон. Давайте немного подумаем.
Джексон пристроился на краешке стула напротив Мейсона.
– Как вы считаете, почему «Скиннер-Хиллзская каракулеваякомпания» так быстро и без пререканий пошла на предложенные нами условиясоглашения? – спросил Мейсон.
– Несомненно, они побоялись явиться в суд, когда услышали,что водитель грузовика отобрал у Артура Виклера его записную книжку и карандаш.
Мейсон покачал головой.
– Порассуждаем. Итак, произошло столкновение автомобилей, –заговорил он. – Полицейский составил рапорт, но до десяти часов утра болееничего не было предпринято. Запомните это хорошенько, Джексон. Все началось ужепосле десяти.
– Ну и что тут особенного? – спросил Джексон.
– Именно это мы и должны выяснить. Чем примечательно этовремя?
– Это время, когда открываются банки.
– И когда приступают к работе большие начальники, –подхватил Мейсон. – Так что давайте предположим, что донесение о дорожной авариибыло передано какому-то мелкому чину, который, в свою очередь, положил его настол большого начальника, явившегося на работу в десять часов утра. Большойначальник попытался связаться с Виклером, срочно направил к нему домой «своегочеловека», а тот выяснил, что Виклер поехал к адвокату. Возможно, кто-то изсоседей даже сообщил ему мою фамилию. После чего большой начальник, кем бы онни был, позвонил своим поверенным и распорядился уладить дело, чего бы это нистоило… Почему?
Джексон покачал головой:
– Откуда же я могу знать?
– Мне кажется, я догадываюсь. Делла, позвони Полу Дрейку вего детективное агентство. Выясни, навел ли он уже справки о «Скиннер-Хиллзскойкаракулевой компании» и что удалось ему выяснить у поставщиков каракулевыховец. Кому были проданы овцы? Пусть он проверит все, что сможет, в связи с этойкомпанией. Но прежде чем Виклеру будет предъявлена расписка для подписи, надопостараться получить назад его записную книжку. В ней записан номер грузовика,на котором перевозили овец. Предполагаю, что этот номер является ключевым ковсей ситуации.
Джексон казался немного растерянным.
– Должен сознаться, – пробормотал он, – что я не в состоянииследить за ходом ваших мыслей, мистер Мейсон.
– И не старайтесь! – Усмехнувшись, Мейсон добавил: – Я и самне уверен в правильности своих рассуждений. Действую по наитию. ПозвонитеАделаиде Кингсмен, скажите, чтобы она не подписывала никаких бумаг и ни о чемне договаривалась до тех пор, пока мы не дадим ей на это «добро», а со всемивопросами пусть обращается к нам. Сообщите ей, что мы переведем ее из общейпалаты в отдельную со специальным персоналом. Проследите за тем, чтобы лучшийхирург Сан-Франциско был приглашен на консультацию завтра утром.
По физиономии Джексона было видно, что он потрясен.
– А кто оплатит счет? – поинтересовался он.
– Мы, – ответил Мейсон.
Глава 2
На следующее утро Пол Дрейк, высоченный, худощавый ипоразительно пластичный, сидел в своей излюбленной позе в большом мягком креслекабинета Мейсона. Он упирался спиной в один подлокотник, а через второйперекинул ноги, внимательно глядя на хозяина кабинета.
– Откуда такой неожиданный интерес к каракулю, Перри?
– Не знаю. Может быть, мне захочется приобрести каракулевуюшубу… Что ты сумел выяснить?
– Что каракулевая компания напоминает кролика в шляпефокусника: то он есть, то его нет. Вроде бы компания существует совершеннолегально – и в то же время нет. Компания скупила много земли вСкиннер-Хиллзском округе.
– С какой целью?
– Под пастбища для каракулевых овец.
– Почему именно Скиннер-Хиллз?
– Мне все это многословно объясняли сотрудники компании спрекрасно подвешенными языками. Там как раз требуемое количество солнечногосвета, подходящее количество выпадающих дождей и необходимый процентминеральных веществ в почве, которые весьма пользительны для овечек.
– Кто стоит за красноречивыми торговцами? – поинтересовалсяМейсон.
– Вроде бы главным у них является Фред Милфилд. Он проживаетв доме 2291 по Вест-Нарлиан-авеню, это многоквартирный дом… Он женат. Супруга –Дафна Милфилд. Оба они из Небраски, уроженцы какого-то городка близ Лас-Вегаса.
