счел наиболее выигрышной.
Мимо проплывали неподвижные, словно насекомые, застывшие в янтаре, прекрасные и ужасные силуэты. А может, их красота скрывалась в самом ужасе, кто знает?
Девушка высотой в два метра, с ультрамариновой кожей и огромными, в поллица, оранжевыми глазами. Густые синие волосы не лежат спокойно, а как будто бы развеваются под невидимым ветром.
Юноша, нижняя часть тела вытянута, и заканчивается четырьмя лошадиными копытами. И даже хвост хлещет, словно отгоняя мух, которых в силовом поле, конечно, быть не может. При этом «лошадиная» часть тела покрыта человеческой кожей, точно такой же, как на торсе.
Огромная змея сверкает серебристыми с золотом кольцами, когти на огромных лапах, напоминающих птичьи, втягиваются и вновь вытягиваются в бессильном гневе, трепещут кончики лазурных перепончатых крыл… но роскошные серебристые волосы на голове и вдоль хребта несомненно принадлежат женщине, а черты змеиной морды сплавлены с человеческими в такую неземную, почти непереносимую для глаз гармонию, что дух захватывает и рыдания подкатывают к горлу…
Люди вокруг Питера ахали и охали, цокали языками и обменивались впечатлениями – а он задыхался от волной поднявшейся в груди злобы, горечи и какого-то мучительного сострадания, какое испытываешь при виде поверженного величия.
Потому что все эти существа, без сомнений, когда-то были людьми – существами, доведеными до совершенства миллионами лет кропотливой эволюции. Но чья-то безжалостная, хладнокровно-любопытная рука просто взяла их, и переделала, как ребенок складывает неверную картинку из кубиков, забавы ради превращая корову в какое-то страшилище, от которого он первый бы убежал, покажись она перед ним вживую.
А все эти несчастные были живыми и настоящими! В их взоре светился человеческий разум, хотя сами глаза порой утеряли человеческое подобие.
Хотя следовало отдать должное жестокому мастеру – в этих взглядах не было и страдания. Их заволакивала легкая дымка мечтательного удовольствия, в точности как у той танцовщицы на балконе.
И все же Питер держался с трудом – так сильны были ужас, гнев и отвращение, овладевшие им при виде этого зрелища. Он давно бы уже сбежал, если бы не стоял на парящей платформе над пропастью, глубину которой и представить-то страшно.
А ровный ряд фигур двигался ему навстречу, являя все новые ужасающие творения человека, явно жаждавшего славы морфера, только использовавшего для своего творчества не морфо-основу, а живые человеческие тела.
Питер опустил глаза и уставился на ровный край платформы, лишь бы не видеть их… как вдруг на краю поля зрения свернула знакомым золотом роскошная волна чуть вьющихся волос.
Питер вздрогнул, впился взглядом в приближающуюся фигуру.
Нет, только не это, пожалуйста! Только не божественное, совершенное тело Мелл Фэлри, превращенное Темный знает во что извращенной фантазией этого «художника»!
Питер хотел отвести глаза и не мог – казалось, все чувства замерзли вместе с кровью, превратившейся в ломкий лед в его жилах. Предупреждение Тайрона вылетело из головы, но он все равно впал в ступор и при всем желании не смог бы выговорить ни одной внятной фразы.
Фигура поравнялась с Питером… и на него глянули раскосые кошачьи глаза с изумрудными зрачками. Бледная кожа девушки светилась изнутри зеленоватым светом, какой излучают гнилушки в ночном лесу. Тело, хвала Всемогущему, вполне человеческое, если бы не цвет кожи, но эти волосы… они и правда очень напоминали шевелюру эр-лана, и Питер резко выдохнул – он не дышал все время, пока смотрел на девушку.
Накатила мерзкая слабость; надеясь, что Тайрон ничего не заметит, он потихоньку прикрыл глаза и вознес горячую благодарную молитву Всемогущему за то, что Фэлри нет на этом шоу уродцев.
– Его тут нет, – Тайрон словно прочел его мысли. Питер вздрогнул и открыл глаза, – но сдается мне, мы на правильном пути. Знакомые волосы, а?
И он бесцеремонно потыкал пальцем в удаляющуюся зеленокожую девушку. Казалось, ужасное зрелище не произвело на сега ни малейшего впечатления – или он просто не показывал истинных чувств.
– Надеюсь, их не пересадили с башки нашего общего знакомого… ладно, ладно, шучу, – усмехнулся Тайрон, увидев выражение лица Питера, – тут у всех все родное, в этом и шик.
– Что, и чешуя? – голос наконец-то прорезался, но вместо издевки прозвучал как жалоба.
– И чешуя, – Тайрон, прищурившись, наблюдал, как цепочка золотистых пятнышек закручивается спиралью, поднимаясь к потолку зала, и исчезает и темноте башни, – экспериментируя с генотипом, можно заставить организм еще и не то вытворить. Фантазия ничем не ограничена, разве что пластик вырастить нельзя. Ну-ка…
Он нахмурил широкие брови, и вдруг платформа под ногами Питера вздрогнула и начала подниматься. Зал под ними быстро уменьшался, надвинулся широко раскрытый черный зев тоннеля, куда один за другим ныряли «экспонаты».
Питер успел только понадеяться, что собравшиеся внизу не заметят их наглого маневра – и темнота сомкнулась вокруг него.
18
Они проникли в тоннель раньше, чем в нем скрылся последний золотистый «кокон», и теперь летели вертикально вверх. Ламп здесь не было, но многочисленные силовые поля испускали достаточно света. Эта часть башни – очевидно, последние этажи – была полностью изолирована от внешнего мира. Ни один посторонний не смог бы проникнуть сюда иначе, чем через тоннель.
Теплый ветер поддувал снизу, трепал волосы Питера. Он вскинул голову – высоко над ними на темном, почти черном фоне сияло круглое пятно света.
– Что будем делать, если этот… Сарга сейчас как раз там?
Тайрон пожал плечами с несокрушимым спокойствием.
– Понятия не имею. Уболтаем. Подкупим. Убьем. Подчеркни нужное, в общем.
– Дикарские методы, – заметил Питер – и вдруг в мучительно-яркой вспышке вспомнил, как Инза высмеяла его намерение с боем вырвать Фэлри из лап клана Лэ.
Как давно это было! Кто бы мог представить, что все так обернется, что спустя столько лет он снова будет искать Фэлри – причем в компании Тайрона!
Сег скептически хмыкнул. Восходящие потоки воздуха трепали полы его куртки, надували рукава.
– А что ты предлагаешь, э? Подойти к нему и попросить просто так, за здорово живешь, отдать свою собственность? Потому как если Фэлри там, он его точно сторговал у какого-нибудь хмыря…
– Ну у тебя же вроде полно этой… наркоты?
– Ключевое слово «у тебя». У меня, то есть.
– Ты пожалеешь ее отдать, чтобы выкупить Фэлри? – возмутился Питер, и Тайрон тут же зажал ему рот огромной ладонью и прошипел:
– Тише ты! Он может нас услышать.
В молчании они преодолели последние метры тоннеля и вылетели из него вслед за последним узником золотистого «кокона» – молоденькой девушкой, чье тело с головы до ног покрывала ярко-фиолетовая и очень симпатичная шерстка,
