служило лишь одной цели – привлечению внимания.
Перед каждой площадкой был небольшой балкон, на который люди высаживались и с которого улетали на плоских платформах. На одном из таких балконов Питер заметил полуобнаженную девушку, почти девочку. Она танцевала в столбе света, чуть угловатое тело вчерашнего подростка призывно извивалось в такт музыке, а узкое личико хранило странно нежное, почти счастливое выражение. Собравшаяся толпа поддерживала ее свистом, непристойными жестами и выкриками, но никто не мог или не осмеливался пересечь границу, очерченную световым пятном.
– То, что надо! – оживился Тайрон, заметив танцовщицу, и мысленной командой послал платформу к площадке.
– Ты ведь не собираешься… – возмутился было Питер, но сег только фыркнул.
– Только самые богатые заведения могут себе позволить «мечтательного питомца», – он кивнул в сторону девушки, – да не дергайся, никто ее не тронет. А если бы и тронул, ей уже все равно.
17
Они спрыгнули с платформы, и Тайрон тут же схватил Питера за рукав и потащил за занавесь, сплетенную из бордовых лент и хрустальных бусин. Питер отвел глаза от танцовщицы и ее зрителей. Жизнь давно сделала его знатоком злых ударов судьбы, но при одной мысли, что Фэлри, быть может, превратили в нечто, подобное этой девушке, вся его кровь начинала бурлить, словно стремилась развернуться в обратном направлении.
Ведь если Фэлри и впрямь оказался здесь, потому что ощущал себя грязным и порочным, то это вина Питера.
Только его и никого другого.
За занавесом они наткнулись на стену из бархата цвета старого вина – она не позволяла случайному глазу нарушить приватность посетителей. Узкий темный проход вел куда-то вправо, вокруг стены; из полумрака долетали обрывки разговоров, пьяный смех и тонкий, цветочный аромат дыма.
– Приветствую благородных гостей! – произнес высокий и настолько мелодичный голос, что, поворачиваясь, Питер ожидал увидеть перед собой женщину.
Но у бесшумно возникшего рядом человека были черные усики, подковой окружавшие алый рот, так что не оставалось сомнений, что перед ними мужчина. Явно не юноша, хрупким обликом он напоминал чахлого, болезненного ребенка. У него были гладко зачесанные темные волосы и бледное тонкое лицо человека, редко бывающего на солнце. Даже длинные руки и ноги своей худобой напоминали побеги тенелюбивых растений.
Одет человек был в такую же длинную, до колен коричневую тунику и штаны, как и девушка в первой башне, и большинство посетителей – только его одежда тускло сверкала золотой вышивкой.
– Мои танцоры будут счастливы услужить вам! – произнес-пропел мужчина, и его темные глаза сверкнули при виде увесистого мешочка, который Тайрон с деланной небрежностью достал из кармана куртки. – Гости предпочитают видеть, как ветер качает душистые цветы или как пригибает к земле упругую траву?
– Твоя ботаника, почтенный, нам ни к чему! – без обиняков заявил Тайрон. – Ищем по-настоящему ценный товар. Эр-лана с золотыми волосами.
Глаза мужчины округлились, как две блестящие крышечки от сосудов со спиртным.
– Блистательные гости изволят шутить? Откуда здесь взяться эр-лану? – Узкая улыбка зазмеилась по его алым губам. – Но если бы такое чудо вдруг случилось – не сомневайтесь, он был бы у меня.
Питер открыл рот для гневной тирады, но Тайрон ловко его перебил:
– Однако, почтеннейший, неужто ни одного эр-лана в Ясионе не найти? – он наклонился чуть ниже. – Мы с приятелем поспорили на изрядную сумму, что в вашем прекрасном городе найдется чем удовлетворить самый взыскательный вкус.
Мужчина постучал безупречным ногтем по краю верхних зубов.
– Может, среди зверушек Сарги? Он настолько добр, что каждый день показывает нам нескольких, для образца – хотя, конечно, нам за ним не угнаться. Но попадаются просто уникальные, с позволения сказать, экземпляры. Если и там не найдете того, что желаете – я буду сильно удивлен.
– Почтеннейший поистине осыпал нас дождем великодушия! – и Тайрон передал мешочек в жадные руки владельца заведения. – Если вдруг случится невероятное и Сарга нас разочарует – непременно вернемся взглянуть на душистые цветы.
«Или на упругую траву», невольно подумал Питер и тут же устыдился.
Фэлри, он пришел сюда ради Фэлри, что еще за непристойные мысли?!
Пока он терзался угрызениями совести, Тайрон снова схватил его за рукав и поволок к платформе. Такая бесцеремонность раздражала, но приходилось признать, что помощь сега неоценима. Питеру в жизни не хватило бы смелости вот так расспрашивать владельцев сомнительных заведений. И хотя он по-прежнему Тайрона терпеть не мог, невольно благодарил судьбу, пославшую ему такого полезного спутника.
Вот только что за цель он преследует? Он ведь так ничего толком и не объяснил…
– Чем ты ему заплатил? – поинтересовался Питер, когда они очутились на своем летающем островке.
– Да-а, трапелками и прочей наркотой, – рассеянно ответил Тайрон. Он все время оглядывался, словно ожидая чего-то. – Здесь в ходу только эта валюта, если и есть другая, я о ней не знаю.
Внезапно киноварное море лент и вывесок заволновалось – люди один за другим срывались с площадок и взмывали ввысь на платформах, возбужденно переговариваясь.
Питер и Тайрон переглянулись и последовали за ними.
Все выше и выше – башня казалась нескончаемой. И вдруг пространство раздвинулось вширь, образовав нечто вроде зала, настолько огромного, что все собравшиеся смогли уместиться в нем, образовав огромный круг по его периметру.
– Это что за хоровод? – удивился Питер, когда они заняли место в ряду.
Тайрон пожал плечами.
– Сейчас увидим. И, что бы ни увидели – помалкивай, понятно? Даже если это будет Фэлри с переломанными ногами.
Питер хотел ответить что-нибудь колкое, но при одной мысли о том, что он может увидеть Фэлри прямо сейчас, спустя десять лет после разлуки, горло так сжалось, что он не смог вымолвить ни слова. Он невольно положил руку сзади на шею, коснулся чуть заметных бороздок, стекающих вниз по шее вдоль позвоночника…
По образовавшей круг толпе прокатился шум – вздохи восхищения смешивались в нем с изумленными возгласами и смехом. Все головы повернулись вправо, Питер последовал общему примеру.
Вместо привычных уже золотых ламп этот странный зал освещался опоясывающими его световыми полосами – это уже напоминало Оморон. Сейчас они вспыхнули, заливая все вокруг чисто-белым, безжалостно ярким светом – чтобы каждый мог хорошенько рассмотреть представленные «экспонаты».
Никакого другого слова Питер, как ни силился, подобрать не мог. Вдоль стен непрерывной цепочкой двигались странные, гротескные, но несомненно живые фигуры, больше всего напоминавшие наркотические видения, обретшие плоть и кровь. Золотистый кокон силового поля, окружавший каждого пленника, не только удерживал его в подвешенном состоянии, но и заставлял застыть в определенной позе, которую кто-то – видимо, их создатель –
