переводили взгляд с Юпитера на Бриттани и обратно. На лице Бриттани читалось отчаяние. Но никто не мог бы сказать, что происходит сейчас в голове Юпитера.
- Это просто бред! - заявила Бриттани, но ее голос дрожал. - У меня нет с собой мобильного телефона!
И вдруг все произошло в мгновение ока. Грэм прыгнул вперед, распахнул джинсовую куртку Бриттани и молниеносно сунул руку во внутренний карман. Через полсекунды он торжествующе отпрыгнул назад, держа телефон в руке. Бриттани закричала и попыталась отобрать его у него, но репортер оказался быстрее.
- Да, я забыла, он все-таки со мной! - воскликнула Бриттани. - Но это ничего не значит! Ничего!
- Вот так, Юпитер! Если не хочешь закрывать глаза на правду, выясни ее сам!
Грэм бросил сотовый телефон Юпитеру. Первый сыщик поймал его и тупо уставился на экран. Никто не сказал ни слова. Питер уставился на телефон. Боб уставился на телефон. Брат Рафаэль уставился на телефон. Уилбур Грэм дьявольски улыбался и ждал. Бриттани тихо захныкала, но ничего не сказала. Юпитер по-прежнему не двигался. Затем очень медленно он ткнул в экран телефона пальцем. И нажал кнопку повторного набора и поднес трубку к уху. Все затаили дыхание. Раздались гудки. Один, второй, третий. Юпитер надеялся, что никто не возьмет трубку. Он не хотел выяснять, кто был на другом конце провода. Не хотел этого слышать. Четвертый гудок. Нужно сбросить вызов. Еще один гудок, и он повесит трубку. Пятый гудок. В трубке послышался щелчок и голос...
Глава 17. Вызов принят.
- Югене.
Взгляд Юпитера застыл.
- Алло? Привет, кто это?
Первый детектив узнал голос. Не было никаких сомнений. Это был Виктор Югене.
- Бриттани? Это ты?
Юпитер сбросил вызов. Медленно, очень медленно он вынырнул из пустоты, в которую смотрел, и перевел взгляд на Бриттани. Она побелела как простыня, отступила на шаг. Еще шаг. И вдруг резко развернулась на каблуках и нырнула в туннель. Мистер Грэм выругался сквозь зубы. Он развернулся, и попытался последовать за Бриттани. Но Юпитер оказался быстрее. Он встал в дверном в проеме, преграждая путь Грэму.
- В сторону, Юпитер! – зло бросил он. - Она не должна убежать!
- Нет, - рявкнул первый сыщик. – Пусть уходит.
- Первый! - в ужасе вскрикнул Питер. – Югене ответил на звонок? Точно! Скажи же, Первый!!
Но Юпитер не ответил. Он молчал очень, очень долго.
Юпитер избегал разговоров со своими друзьями в течение следующих нескольких дней. Картины передали в полицию. Вор - мистер Болдуин, попал в тюрьму. А брат Рафаил на неделю стал знаменитостью, о нем писали во всех средствах массовой информации, где описывали как достойного преемника отца Брауна. Но спустя какое-то время, мир и покой снова вернулись в монастырь Сан-Майкл.
Мистер Грэм написал статью для «Los Angeles Tribunes», в которой изобразил трех детективов наивными идиотами, которые не смогли увидеть простейшие связи и попались на удочку мошеннице, работавшей на Виктора Югене. Тот факт, что именно три сыщика, разгадав загадки, нашли тайник с картинами, он проигнорировал.
Питер и Боб ужасно расстроились из-за статьи и злились на Грэма. В конце концов, отец Боба, который сам работал в газете, успокоил их, пообещав, что уже неделю спустя все забудут о статье и успокоятся. А кого волнуют вчерашние новости?
Но ни статья, ни дальнейшее расследование дела полицией, не интересовало Юпитера Джонса. Ничего общего со всей этой суетой вокруг шести картин, которые считались утерянными, ни с тем фактом, что Виктор Югене все-таки не умер, он иметь дела не хотел. Предпочел бы запереться в штабе на год, и не выходить оттуда. Он потерпел неудачу во всем. Он был слишком глуп, чтобы сложить два плюс два. И болезнь, о которой Бриттани лгала ему, все время была у него самого: он был слеп. Ослеплен любовью.
Полторы недели спустя, после ареста мистера Болдуина, ему пришло письмо. Юпитер, сидя один в штабе, вскрыл синий конверт и вытащил тонкую бумагу ручной работы.
Дорогой Юпитер, поздравляю!
Вы снова выиграли, хотя удачи у вас на этот раз оказалось больше, чем мозгов. Картины вернулись к своим первоначальным владельцам (какое несчастье!), еще один преступник под замком благодаря вашему неутомимому героизму (как прекрасно!), а моя мнимая смерть, к сожалению, рассекречена. Я официально вернулся к жизни, и в ближайшем будущем мне придется быть немного осторожнее. Но если отойти от этой поверхностной оценки и копнуть глубже, то я уверен, вы увидите то же, что вижу я: почти! Я почти заполучил вас, не так ли? Возможно, вы бы не позволили Бриттани заполучить картины, чтобы затем она передала их мне. Но поверьте, я бы нашел другой способ их получить. И, кроме того: гораздо ценнее всех картин в этом мире тот факт, что вы избавили меня от Болдуина, худшей неприятности в моей жизни. Парень долгое время был занозой. Брегович мертв, Болдуин в тюрьме. Кажется, для меня наступают золотые времена!
Большое спасибо, Юпитер Джонс, за вашу активную помощь в решении этих вопросов!
Кстати, Бриттани передает вам привет. Она говорит, что вы ей очень понравились. Вы умный малый.
Ну, я всегда это знал. Вы помните? Уже тогда, когда мы впервые встретились, я спросил вас, не хотите ли вы работать вместе со мной. Вы отказались. Во вторую и третью нашу встречу, вы остались верны своим моральным принципам.
Между нами говоря, на этот раз вы сдали, не так ли? На этот раз ваш боевой дух, который я считал непоколебимым, пошатнулся.
Вы были готовы пойти против закона. Наверняка вы попытаетесь отразить это обвинение, ведь вы хотели сделать это не ради собственной выгоды, а исключительно ради того, чтобы помочь Бриттани. Вы хотели сделать доброе дело! Но если вы честны с самим собой, Юпитер, вам придется признать, что сделали бы это только ради себя. Ведь любовь есть не что иное, как безграничный эгоизм.
Вы стали слабым, Юпитер Джонс.
Вы были готовы пожертвовать своими идеалами ради эгоизма.
Были успехи и неудачи в этом деле, я не отрицаю, но кое-что я бы хотел бы назвать своим величайшим триумфом: вы ослабли и шагнули на темную сторону, сторону искушения.
Первый шаг сделан. Мне любопытно будет посмотреть, как далеко вы зайдете в следующий раз. А следующий раз будет.
Я обещаю.
Виктор Югене.
Юпитер долго смотрел в пространство, эхо слов Югене пульсировало болью в его голове. Затем его глаза сузились с мрачной решимостью. Он
