Вокруг нас кружили эльфы. В ночное время в музыке эльфов стали преобладать барабаны, они заглушали бешеный стук моего сердца. Из него, израненного, измученного, отчасти пустого, рвалась первобытная тьма. То же самое происходило и с принцем Тамирской империи, сыном общепризнанных чудовищ. Взрослые эльфы оказались способны пощадить лгунью, отобравшую чужую жизнь. Мы же, человеческая девушка и юный дракон, были осквернены гневом. И думали, что обретём покой с кровью сокрытого в тенях моего прошлого монстра.
Дракон зарычал и лёгким движением подхватил меня на руки. Мы пронеслись мимо эльфов, мимо уставленных яствами столов, мимо вздымавшихся к небесам костров. Под барабаны, струнные инструменты и заливистый смех жителей Зелёного Мира. Туда, где луна едва освещала(или мне так только казалось из-за ограниченного зрения) совсем небольшой укрытый покрывалом островок посреди деревьев. Туда, докуда долетала эльфийская музыка и где ароматы деревьев смешивались с запахами горевших поленьев. Где не было никого, кроме нас.
Элиот усадил меня на прохладное шёлковое покрывало, пропахшее лесом, сел рядом и яростно рванул вниз платье. Притянутая к нему для поцелуя, я горела от лица до живота. Ночной ветер охлаждал мою оголённую спину. Как и в ту, как представлялось в эту секунду, далёкую, а на деле совсем-совсем недавнюю ночь, когда мы простояли, цепляясь друг за друга, до рассвета, Аня Сэйромон-Арайден, кронпринцесса королевства Арайден, приличная дама со страхом прикосновений, куда-то скрылась. На её места пришла девушка без глаз, в маске, позволявшей видеть без буйства цветов. Она была без стыда, без совести. А когда Элиот снял с неё маску и поцеловал следы её уродства, оказалась ещё и без зрения. И ей было до одури хорошо.
Глава двенадцатая, в которой тайнам лучше бы остаться тайнами
Сердце колотится, как бешеное, правая рука трясётся, побелевшие пальцы обхватывают рукоять ножа для масла. Я прячусь в чайной чашке, но она накреняется, выбрасывая меня под ноги мужчине. Он поднимает меня, схватив за по-детски тоненькое правое запястье, и я понимаю, что нож в кулаке совершенно бесполезен. Я бессильна, а он склоняется надо мной…
— Тссс! Вы в безопасности, в безопасности, — раздался совсем рядом спокойный полушёпот Элиота. Его руки слабо сжимали мои прижатые к его горячей груди ладони, так, чтобы мне не было больно, но так, чтобы было кристально ясно, что дракон находился рядом со мной и защищал… от снов ли, от реальности.
Проснувшись и не увидев абсолютно ничего, я всё равно быстро поняла, что спала не в своей кровати и находилась не то, что далеко от дворца, — от Академии Безумцев и её зала исцеления. Мои уши улавливали где-то совсем рядом струнную музыку и треск костра, нос — его запах, смешанный с лесными ягодами, жареным мясом и хвоей. Я чувствовала сухую грязь на стопах, ветерок, щекотавший нагое тело, прикрытое воздушным платьем вместо одеяла, которое ранее меня угораздило позволить снять. Однако неприятных ощущений в теле не было, что наталкивало на полную надежды мысль, что я опустилась не на самое дно.
— Ничего не было, — успокоил меня Элиот. — То есть… — кажется, он смутился. — Мы целовались, обнимались и притрагивались друг к другу, но не дошли до конца. Просто спали вместе. Без подтекста спали.
Его тихие рваные реплики подтвердили моё предположение: дракон стеснялся. Это и его сохранившаяся вежливость меня порадовали.
— Элиот, помогите мне надеть маску, пожалуйста, — попросила я хриплым после сна и… стонов голосом.
— Да, конечно.
Мы с драконом расцепили руки, и он зашевелился рядом.
— Аня, не могли бы вы сесть?
Запоздало вспомнив о стыде, я почувствовала, как щёки порозовели, когда я уселась на покрывале, придерживая платье у груди и надеясь, что спереди была достаточно прикрыта, а сзади меня никто не видел. Серебряная маска холодом куснула лицо, и я увидела перед собой обнажённого дракона. Благо, лишь его лицо, верх груди и ключицы. Прежде чем взгляд опустился ниже, и я отвернулась в сторону деревьев и горевшего рядом костра.
— Вы не могли бы… отойти, пока я не оденусь? — попросила, словно не я творила ночью то, что творила.
— Да, я тоже… оденусь в сторонке.
Когда Элиот скрылся за деревьями, собрав с покрывала все свои, а точнее Риэра, вещи, я спешно облачилась в платье и натянула на руки объёмные рукава. Поднявшись, я устремила масочный взгляд в сторону, откуда мы, по моим прикидкам, должны были прийти сюда вечером, и различила тени. Гости всё ещё были здесь, и я довольно поздно задалась вопросом: а что вообще не особо далеко от праздничной поляны делало чистое, из дорогой ткани покрывало? И видели ли меня и Элиота те, кто его тут оставили? И если видели, то что именно?!
— Нет, не видели, можешь быть спокойна, — Флёрана выплыла из-за деревьев неожиданно, как будто только и ожидала в тени деревьев момента, чтобы эффектно появиться. Её волосы вновь почернели, как в нашу первую встречу, но платье, кажется, было тем же. — Предвосхищая твой вопрос, у тебя всё по изгибу губ и поднесённой к ним ладони читается. Тут и менталистом быть не нужно, чтобы понять, что у тебя на уме.
— Если не видели, то почему вы здесь? — недоверчиво спросила я, поправляя маску на лице.
— Меня Артемисия к вам послала, — эльфийка подошла ко мне и протянула вперёд правую руку. На её раскрытой ладони лежала длинная широкая чёрная лента. — Подарок от богини. Это маска духа. Закроешь лентой глаза, завяжешь единожды удобный узел, и она больше не развяжется. Снимается легко, так как лента эластичная.
Я аккуратно взяла в ладони прохладную невесомую ленточку, стараясь не помять. Вопросов у меня становилось всё больше.
— Вас послала богиня?
Эльфийка хмыкнула.
— А ты думаешь, откуда здесь это покрывало взялось? Вы с драконёнком захотели друг друга, и лесная богиня вас услышала и дала место для уединения. И оградила вас от чужого внимания силой своей магии.
Я не сводила с сестры Риэра взгляда, ожидая дальнейших пояснений.
— Артемисия — светлая богиня-покровительница. И в качестве даров она принимает что-то действительно ценное: милосердие или же… страсть. Вы принесли ей если не первый, то второй дар, и она прислала мне для вас свои ответные подарки.
— Почему именно тебе? — продолжила допрос я.
— Потому что в этом году я исполняю роль её жрицы, — эльфийка закатила глаза. Видимо, обязанности слуги богини четверокурсницу не слишком-то радовали. — Ты же песню перед судом слышала? Так мой народ взывает к Артемисии. Надеюсь, мне не доведётся петь святую песнь повторно. О, а вот и Элиот!
Флёрана прошла мимо меня прямиком по покрывалу. Я обернулась: дракон оделся и выглядел небрежно и сонливо. Рубашка была помята, верхние её пуговицы расстёгнуты, пиджак повязан вокруг талии. Короткие чёрные волосы были взъерошены, а ещё в них, кажется, прибавилось седых прядей.
— Держи, драконёнок, — Флёрана вручила Элиоту крупное яблоко, извлечённое из складок платья. — Особый дар от богини Артемисии. Уменьшит риск в любой момент стать какой-нибудь морской свинкой. Не бойся того, что оно светится, — это пыль преобразований.
