мои школьные годы. Я подошел поближе.
– Ищешь стоянку? – спросил он.
– Ага, – ответил я. – Под открытым южным небом, чтобы спутниковая тарелка ловила.
Не меняя позы, человек дернул головой куда-то вправо:
– Спроси у Эда в баре, он скажет, где ставить.
Мы с Мисс Хад пошли в указанном направлении, к большой деревянной двери в стене того же огромного амбара, к которому прислонился повар. Я толкнул тяжелую створку. Наружу вырвались яркий свет, громкая музыка и голоса. Типичный бар в субботний вечер. За толстыми стенами амбара веселье было в разгаре, хотя снаружи не догадаешься.
Мы вошли. Я поискал взглядом бар. Ко мне подбежала кареглазая официантка-шайенка и представилась:
– Привет, я Эша. Входите. Что вам угодно?
– Я ищу Эда.
Она кивнула в дальний конец зала:
– Вон он, там, за барной стойкой.
У стойки толпились посетители, а спиной ко мне стоял человек с длинными седыми волосами, изрядно поредевшими на макушке.
– Спасибо, Эша.
– Если еще что надо, зовите, – ответила она, подмигнула и скрылась в толчее.
Мы с Мисс Хад подошли к стойке.
– Эй, Эд! – громко окликнул я, пытаясь перекричать шум.
– Ну, чего надо? – спросил Эд, не оборачиваясь и не отрываясь от своего занятия – он разливал по кружкам бочковое пиво.
Судя по всему, вкусы завсегдатаев он знал и новые посетители сегодня его не интересовали.
Эд страдал эпилептическим тиком, из-за чего его лицо то и дело морщилось, а язык высовывался изо рта, однако это ничуть не подрывало авторитета хозяина заведения.
– Мне нужна стоянка под открытым южным небом, – крикнул я.
– Под каким таким небом? – Он наконец повернулся посмотреть на наглеца, который явился без приглашения и просит то, чего нет в меню.
– Стоянка под открытым южным небом, – повторил я. – Чтобы спутниковая тарелка поймала трансляцию футбольного матча в девять вечера.
Эд поставил на стойку пивные кружки, мельком взглянул на меня и сказал:
– Не-а.
– Эй, ты – Мэттью Макконахи? – раздался за моим плечом пьяный голос.
Не желая весь вечер развлекать публику[9], я язвительно ответил:
– Я уже двадцать девять лет как Мэттью Макконахи. Что с того?
Мой собеседник, сильно поддатый, не уловил подколки и расплылся в улыбке:
– Ни фига себе! Я знал, я знал! – Он крепко пожал мне руку. – Меня зовут Сэм, садись к нам, познакомишься с моим дядей Дейвом. Он в сральник пошел, сейчас вернется.
Я решил, что вечер в баре лучше, чем вечер у телевизора, к тому же открытого южного неба мне не предлагали, и поэтому принял приглашение Сэма.
– Только погоди, я выгуляю собаку и заведу трейлер на стоянку. Вернусь через полчаса.
Я направился к выходу, а в спину мне прозвучало:
– Одиннадцать баксов! Ставь, где хочешь, там все свободно.
Это Эд снизошел до ответа.
Полчаса спустя я протолкался к барной стойке между Сэмом и его дядей Дейвом.
– Что пить будешь, Мэттью?
– Двойную текилу куэрво со льдом, – громко сказал я, но Эд меня не услышал.
– Эй, голубушка, – обратился Сэм к Эше, проходившей мимо. – А принеси-ка моему приятелю Мэттью тройную куэрво со льдом. Будь так любезна.
– Хорошо, Сэм. И ты же знаешь, меня зовут Эша. Вот и ты меня так зови, – подмигнув, сказала она.
Я оглядел зал. Люди улыбались, заигрывали, доедали ужин, выпивали, танцевали и стояли у игровых автоматов. Судя по всему, все были здесь частыми посетителями, а Сэм и вовсе завсегдатаем.
– Эй, красавица, повтори нам заказ, пожалуйста, – попросил он еще одну официантку.
– Организуй нам еще по стопарику, солнышко, – сказал он третьей.
И всякий раз официантки просили Сэма называть их по имени – без обиды, беззлобно и ласково, явно не потому, что их унижала безличность обращения.
После четвертой стопки Сэм ушел в туалет, а я спросил дядю Дейва, который весь вечер молча сидел справа от меня:
– А почему это все официантки просят Сэма называть их по имени?
Дядя Дейв отхлебнул пива, посмотрел мне в глаза и объяснил:
– Шесть лет назад у Сэма погибла жена. Через две недели после свадьбы. Вот уже шесть лет он каждый вечер приходит сюда, но так и не может запомнить, как зовут официанток. Или просто не может произнести женское имя. Любое. Не может, и все тут.
Часам к трем ночи посетителей в баре поубавилось, но веселье продолжалось. Человек десять, и я в том числе, играли в кости. У тридцатипятилетней Джози, заправляющей мотелем, на территории которого и располагался бар, были кривые зубы, залысины, мешковатые рабочие штаны на три размера больше, туго перехваченные на талии кожаным ремнем, верный черный лабрадор и тринадцатимесячный сын, мирно спящий в детской переноске на полу. И младенец, и лабрадор были последствиями бурной ночи, проведенной два года назад с неким Джеком, – Джози познакомилась с ним в этом самом баре. Наутро Джек бесследно исчез, оставив свою собаку, а через несколько месяцев Джози обнаружила, что беременна. Сегодня Джози играла в кости, надеясь выиграть денег на новые покрышки, «потому что месяц назад проехала восемь миль на спущенной шине и остальные три тоже угробила».
А еще там был фермер Донни. Он выращивал экологически чистые грибы и жил в одном коттедже с Донной. Чем больше он пьянел, тем больше расстраивался – мол, «местные распускают слухи, что я сплю с Донной». Все над ним подшучивали: «Донни и Донна». Дело в том, что Донна была замужем за нефтяником, который вот уже год бурил скважины где-то на Аляске. В конце концов Донна призналась, что не прочь бы «трахнуться с Донни, потому что он мужик, а я баба», но твердо сказала:
– Я просто хотела ему помочь – ему жить негде, а у меня комната пустует.
Выяснилось, что у Донны два магистерских диплома.
– На дипломах в Монтане не протянешь, – вздохнула она. – Днем я работаю в Миссуле, милях в пятидесяти отсюда, в Обществе защиты животных, а по вечерам вот здесь, официанткой в баре. – Потом она гордо продемонстрировала свои волосатые ноги и подмышки и объяснила: – Готовлюсь к зиме.
Билл и Сюзи были женаты двадцать два года. Когда-то они держали бар в пятнадцати милях отсюда, но доходов он не приносил, и они решили уйти на пенсию. Сюзи утверждала, что воспитывать двух подростков – сыновей Билла от первого брака – гораздо труднее, чем заправлять баром. Билл сказал, что основной предмет экспорта в штате – молодежь. В Монтане прекрасные детские сады и школы, но найти работу трудно, поэтому молодые люди уезжают на заработки за пределы штата.
– А как деньжат поднакопят, всегда возвращаются, потому что лучше Монтаны не найти.
Хорошо, что у них не оказалось стоянки «под открытым южным небом».
ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ
Жизнь в трейлере предоставляет свободу в любой момент сняться с насиженного места и переехать в другое. Куда угодно. Можно посещать всякие спортивные состязания и концерты, раскатывать по захолустью, ранним утром просыпаться на берегу реки где-нибудь в Айдахо
