кормит. Представив, как экономка печёт пирожки, Лиза рассмеялась: «Ну-у это уж совсем оксюморон». Позже, всё же сделав над собой усилие, она приказала себе только на пять минут зайти к преподавателю. Надев джинсы, лонгслив, новые кроссовки, Бернгардт встала у зеркала, и ещё раз себе напомнила, грозя пальчиком:
— Лиза, не забывай: ты должна соблюдать дистанцию. Помни о хороших манерах, о том, что Самохин — твой препод. В общем, приблизительно таким должно быть поведение! — Лицо девушки приобрело ангельское выражение, а потом она рассмеялась, увидев отразившуюся в зеркале плутоватую рожицу.
Вскоре Лиза отправилась в квартиру самого прекрасного препода в мире. «Всё, как в сказке о Красной Шапочке, — неся шоппер с подарками от Елены Николаевны, думала Бернгардт, — только вместо Волка — Самохин.
Позвонив в домофон, девушка услышала мужской голос с приятной хрипотцой:
— Кто-кто?
«Простыл, что ли, на своих соревнованиях?» — немного опешила девушка, услышав изменившийся до неузнаваемости голос Артёма, и ответила:
— Я.
Дверь в квартиру была открыта, и Лиза перешагнула порог. Её никто, кроме ленивого лохматого кота британской породы, не встречал.
— Ау! Есть кто живой? — крикнула она из прихожей. — Кроме кота? — уже тихо добавила она и, нагнувшись, погладила животное по густой шёрстке, тот вытянулся, замурчал, распустил коготочки. Лиза, услышав шаги, встала, а котейка, как припадочный начал умываться, будто его не гладили, а прошлись по нему грязными граблями, и он, как минимум, весь в навозе. — Ах ты, чистюля, — шёпотом произнесла Лиза, — не привык к ласкам гостей, чтишь только своего хозяина?
Наконец из гостиной в фартуке и с ножом вышел молодой парень субтильного телосложения и, оценивающим взглядом скользнув по её лицу, талии, ногам, поинтересовался:
— Меня ищите? Или этого молодого человека? — он кивнул на подошедшего крепко сложенного серьёзного мужчину с проблесками седины и вставшего поодаль от него.
Лиза попятилась назад, решив, что ошиблась квартирой.
— Нет, простите, я к Артёму Юрьевичу.
— Он скоро вернётся, а вы проходите в комнату.
Бежать было стыдно и нелепо, рассуждать о том, кто эти люди, поздно и, сказав мысленно: «Господи, спаси!», она прошла в гостиную.
— Капитан предупредил, что сейчас к нему придёт некая Лиза.
— Капитан? — удивилась Бернгардт.
— Ну да, он — капитан нашего «Империала», мы вчера в командном зачёте заняли второе место на соревнованиях по мотокроссу. Смотрели новости? — Бернгардт качнула головой — нет. — А в личном отличился капитан — у него первое. Кто бы сомневался? Это же Самохин! А может, ну его — Самохина, и вы на нас обратите внимание? Мы тоже красивые, добрые, неженатые, — раскатисто засмеялся субтильный.
Девушка ослепительно улыбнулась в ответ:
— Нет, благодарю, мне нужен Артём.
— А вы ему кто? — наконец услышала она красивый баритон мужчины с проблесками седины.
— Сестра его брата.
— Значит, сестра-а, — не поняли такой сложной комбинации друзья. — Алекс, — обратился субтильный к приятелю, — она всего-то сестра, значит, у меня есть шанс.
Лиза, улыбаясь, не стала возражать, ибо объяснять перипетии с родством — так себе занятие. Когда вернулся Самохин, девушка сидела на диване, а двое парней — за журнальным столом и с удовольствием уплетали пироги Елены Николаевны.
Глава 23
— Артём Юрьевич! — Лиза приветственно махнула ему рукой и безмятежным голосом проговорила, испытывая некоторое злорадство от того, что расстегаев почти не осталось. — А я подружилась с вашими друзьями, славные парни, им очень понравились бабушкины пирожки.
Он, сняв бомбер, оказался в простой белой футболке. По тому, как на Бернгардт зло зыркнул преподаватель, она поняла: вот так и надо себя с ним вести.
— Ммм… вкусные пироги, душевные, как у матушки, — подтвердил субтильный. — Спасибо!
Самохин наигранно равнодушно пожал плечами и усмехнулся:
— На здоровье. — И выложил на стол боксы с шашлыками, роллами и салатами. А потом из другого пакета достал огромный арбуз, банку с маринованными грибами и бутылку виски.
Лиза как зачарованная следила за руками Артёма, а они были великолепными: сильными, развитыми, с рельефными бугорками мышц, с выделяющимися под загорелой кожей крупными венами. Почему-то раньше Лиза с таким вниманием его не рассматривала, важен был образ в целом, а не какие-то детали. Она украдкой бросила взгляд на его неширокие ладони с длинными красивыми пальцами и представила, как они обнимают её тонкую талию. «Ну и дура, — тут же решила она, — Всё тебе неймётся». — И ухмыльнулась собственной глупости: не хватало ещё снова наступить на любовные грабли. Самохин честно её предупредил: влюбляться в него нельзя. А в кого можно?
Для неё всегда образцом были отношения отца и мамы Софьи, а ведь по характеру они были совсем разные. Софья — мягкая, спокойная, часто погружённая в себя, в свою медицину. А отец совсем иной: волевой и деятельный, буквально фонтанирующий идеями. Он и получаса не мог усидеть на одном месте, куда-то бежал или что-то делал дома, но обязательно работал. Человеку другого темперамента и характера сложно было бы управлять автомастерской, имея в подчинении дюжину мужиков. Казалось, отец всё мог, всё умел, домочадцы никогда не приглашали в квартиру ни архитекторов, ни дизайнеров, ни строителей, ни слесарей, ни электриков — всеми этими вопросами занимался отец и, самое важное, многому научил Никиту. Лиза всегда считала, что её муж должен быть таким, как отец или Никита.
— Чего улыбаешься? — голос Самохина отвлек её от созерцания рук. — Мы решили отметить победу. Надеюсь, это не преступление?
Лиза снова хихикнула:
— Ох, как же я могла забыть?! — Девушка картинно хлопнула себя ладонью по лбу. — Я же лично для вас…. Погодите! Через секунду Лиза вернулась из прихожей и торжественно вручила Артёму яркий пакет. — Это вам. Подарок за победу. Бабушка передала.
Она отошла на несколько шагов назад, подпёрла руками бедра, всем своим видом демонстрируя нетерпение. Самохин, покосившись на Бернгардт, сунул в пакет руку и достал из него собственноручно связанный Еленой Николаевной жилет синего цвета в красных сердечках. Друзья, переглянувшись, раскатисто рассмеялись. Лиза надеялась, что модный Самохин откажется от подарка или сунет его в дальний угол, уж точно не наденет, но ошиблась. Артём, подойдя к зеркалу, облачился в новую одежду и пообещал позже обязательно позвонить бабушке и поблагодарить её за прекрасный подарок.
Он не лукавил, потому что никто и никогда так о нём не заботился, как эти два месяца Елена Николаевна. А подарок действительно был неплох: тёплый жилет крупной вязки. Конечно, на работу или в театр его не наденешь, но дома в осеннее — зимнюю пору вполне можно носить.
— Виски употребляешь или снова, как в свой день рождения, облико морале? Хотя
