и живет припеваючи!
– Не совсем понимаю, – сказала я осторожно, – в чем тут повод для шантажа? Клариссу можно упрекнуть в бессердечии, но это ведь не преступление!
Она криво улыбнулась.
– Дед убедил мать, что у него есть доказательства самоубийства. Если бы он предъявил их властям, дело было бы пересмотрено, а страховая компания обратилась бы в суд. Матери пришлось бы вернуть деньги.
Этан прочистил горло.
– Вы уверены, что шантаж имел место?
– Вполне, – ответила она, не задумываясь. – Я подслушала их недавнюю ссору. Дед настоял, чтобы мы приехали сюда на зимнее солнцестояние, хотя мы не собирались. Говорил что-то о последнем для него Рождестве и тому подобном…
– Продолжайте, – подбодрил Этан, чуть подавшись вперед.
– Мать надеялась воспользоваться его сентиментальным настроением. – Линнет подняла голову. – Она хотела снова выйти замуж, но старик был против.
Губы Этана сложились в беззвучном свисте. Вот так тáк! Лучшего мотива сложно и найти.
– Почему? – спросила я, кашлянув. – Жених чем-то его не устраивал?
– Вовсе нет. Деду просто нравилось чувствовать свою власть. Карать или миловать, все в этом духе.
Этан кивнул. Это вполне соотносилось с тем образом Джозефа Кларка, который успел у нас сложиться.
– Я решила, что вы должны это знать, – закончила она и поднялась. – А теперь простите, я должна идти. Мать скоро проснется.
– Почему, – вырвалось у меня, – вы от нее не сбежали?
Линнет посмотрела на меня, как взрослый на неразумного ребенка.
– Мне было всего четырнадцать. Да и после куда мне было идти? Я ведь не умею стенографировать, печатать на машинке, писать деловые письма и все такое. Тетка оставила мне кое-какие деньги, но я получу их, только когда мне исполнится двадцать пять. То есть, – она чуть заметно улыбнулась, – завтра. И будьте уверены, уже послезавтра меня здесь на будет!
Хлопнула дверь. Отдалились торопливые шаги. Откуда-то издалека послышался капризный голос Клариссы.
– Вот тебе и тихоня, – хмыкнул Этан.
Я лишь теперь обнаружила, что впопыхах криво застегнула блузку. Исправила оплошность и сказала задумчиво:
– Помнишь, что я говорила о Кларках? Забудь! Думаю, они еще не раз нас удивят.
* * *
Первым, что мы услышали, когда спустились вниз, был громкий голос Маргарет, который доносился из-за неплотно прикрытой двери кабинета.
Горничная, которая притворялась, будто протирает перила (а тем временем беззастенчиво грела уши), при виде нас пискнула и испарилась.
– Подумайте хорошенько! – сердито выговаривала Маргарет кому-то. – Если вы сейчас уйдете, то вернуться уже не сможете.
– Разумеется, я это понимаю, мэм, – смиренно ответил Далтон.
Погодите-ка… Далтон? Неужели?
– И не рассчитывайте на хорошие рекомендации! – продолжала разоряться она. – Так подвести нас в сложный момент…
– Прошу прощения, мэм, – перебил дворецкий почтительно. – Я готов отработать еще три дня, а за это время вы начнете подыскивать на мое место кого-то другого.
– Три дня? – вознегодовала Маргарет. – Минимум месяц!
– Прощу прощения, мэм, – негромко повторил Далтон, – но это крайний срок. Меня уже ждут в другом месте.
Чем больше кипятилась хозяйка, тем сдержанней становился дворецкий.
– Вы не можете уехать до дознания!
– Прошу прощения, мэм, – повторил он, словно заевший граммофон. – Вряд ли у полиции имеются подозрения на мой счет.
– И зря, – сказал Этан мне на ухо.
Я тихо фыркнула. Старик Джозеф, конечно, не был примером доброго хозяина, но не настолько же он допек своего дворецкого! Или настолько?..
– Идите, Далтон, – вздохнула Маргарет. – И еще раз хорошенько все обдумайте.
– Разумеется, мэм.
Мы с Этаном едва успели притвориться, что только что спустились вниз, когда из кабинета степенно вышел дворецкий. У Далтона было такое невозмутимое лицо, что поневоле закрадывались подозрения о коварных планах, которые скрывались за этим благолепным фасадом. Так при виде преувеличенно невинных глазенок ребенка тянет проверить, не липкие ли у него ладошки – от ворованных конфет.
– Доброе утро, сэр, мэм… – бросил он в пространство и проплыл мимо, словно каравелла по волнам.
– Доброе утро, Далтон, – хором, пусть и несколько запоздало, ответили мы.
На звук голосов из кабинета выглянула Маргарет. Она раскраснелась и выглядела взъерошенной, как будто пыталась остановить дворецкого силой. Например, гирей повиснув у него на ногах.
– Чертовски досадно! – сказала она, глядя вслед Далтону так кровожадно, словно какой-нибудь дикарский вождь на отплывающий корабль, полный вкусных и питательных миссионеров.
– Кхм, – кашлянул Этан, справившись с удивлением от таких словечек почтенной леди. – Доброе утро.
Извиняться та и не подумала. Вчера Маргарет изменила присущая ей энергичность, однако сегодня она вновь обрела присутствие духа, а злость придавала ее глазам живой блеск.
– Доброе. Заходите! – велела она тоном генерала, отдающего приказ идти в атаку, и пошире распахнула дверь.
На столе высились стопки книг, тяжелый гроссбух был открыт посередине, чековая книжка с заготовленной ручкой лежали чуть в стороне. Кажется, мы прервали хозяйку в разгар оплаты счетов.
Зато выглядела она не в пример лучше, чем вчера. Куда подевалась испуганная женщина, умоляющая спасти мужа? Сегодня перед нами была амазонка, и даже серый твидовый костюм с голубым джемпером неуловимо походили на броню.
– Хорошо выглядите, – осторожно похвалила я.
Щеки Маргарет слегка покраснели.
– Не поверите, – сказала она, удостоверившись, что на сей раз дверь плотно закрыта. – Эту ночь я впервые хорошо спала за последние… дайте-как подумать? Точно, почти три месяца.
Довольно странное заявление от хозяйки, в доме которой только что убили человека.
– Весьма откровенно, – сухо прокомментировал Этан.
Маргарет, которая как раз наклонилась к камину, чтобы поворошить дрова, обернулась с кочергой в руке. Должно быть, Далтон так разволновался, что напрочь позабыл о камине, поскольку поддерживать огонь входило в его обязанности. Хотя многие хозяева тоже не прочь повозиться с поленьями. Маргарет также вполне ловко орудовала кочергой.
– Бога ради, не сочтите меня бессердечной. Просто мой свекор, уж простите за прямоту, был редкостной скотиной. Так что впору бы пить шампанское… Если бы не эта нелепая история с обвинением Питера!
– Вы считаете ее нелепой? – Этан склонил голову набок. – По-моему, обвинение вполне обоснованно.
– Глупости! – отмахнулась Маргарет. С учетом кочерги получилось очень внушительно. – Питер и мухи не обидит.
Психология, темперамент и все такое свидетельствовали в пользу Питера Кларка. Но людям свойственно иногда выкидывать такие коленца, на которые их никто не счел бы способными. Так что полностью отбросить эту версию я бы не рискнула, пусть даже считала ее весьма маловероятной.
– Он сознался, – напомнил Этан спокойно.
Маргарет с досадой бросила кочергу на подставку и скрестила руки на груди.
– Вы не хуже меня знаете, почему он это сделал!
Этан был само терпение.
– И почему же?
Я хмыкнула про себя. Прямо скажем, вариантов было немного. Питер взял бы вину на себя лишь ради одного человека.
– Потому что он считает убийцей меня и винит себя в этом, – не обманула мои ожидания Маргарет и решительно сжала губы. – Послушайте, я не стану вас обманывать. Я собиралась его убить.
Нечасто мне доводилось видеть Этана удивленным. Профессия вкупе с немалым жизненным опытом оставляла ему мало возможностей по-настоящему поразиться.
– Это можно трактовать как признание? – поинтересовался он, помолчав.
– Бросьте! – сердито отмахнулась она. – Я ведь не такая дурочка, чтобы
