затем что-то острое вошло в мое тело и двигалось там, причиняя боль. Его зубы сомкнулись на моей холке и удерживали, пока он торопливо утолял свою похоть. На глаза навернулись слезы отвращения. В тот миг моя ненависть к себе самой была безгранична… Наконец его тело сотрясла длинная судорога и я увидела, как он излил в воду обильную молоку синеватого цвета.
После того, как ректор вдоволь утолил свои низменные желания, он потерял ко мне всякий интерес. Грубо оттолкнул меня и приказал убираться, пригрозив ужасными карами если я его ослушаюсь.
Униженная и опозоренная, я покинула его апартаменты, едва волоча хвост. От пережитого стыда и унижения я чувствовала себя теперь ничтожной, высушенной как рыбья кость. Но в глубине души теплилась одна-единственная мысль — любой ценой вновь увидеться с Джейсоном…
Содрогаясь всем телом от стыда и отвращения, я поплыла прочь из покоев проректора Себастьяна. Каждый взмах хвостом отдавался тупой болью в измученном теле, но душевные муки терзали меня куда сильнее.
Как же я возненавидела себя в ту ужасную минуту! Мерзкие прикосновения Себастьяна, его низменные ласки словно проели ожоги на моей коже. Стоило лишь прикрыть глаза, как его отвратительный образ тут же всплывал перед внутренним взором, вынуждая содрогаться в приступах тошноты. Казалось, невидимая скверна покрыла меня со всех сторон, и никакие силы моря не в силах были бы отмыть это пятно позора.
Хуже всего было сознавать, что я сама обрекла себя на это унижение. Добровольно, без единого слова протеста приняла отвратительные домогательства ректора. Позволила ему измываться надо мной по собственной воле. Но ведь если бы я решилась сопротивляться, меня непременно казнили бы.
От этой мысли я разрыдалась еще горше, уткнувшись лицом в ладони. Стыд и отвращение к себе жгли меня изнутри, точно я наглоталась морских ежей. Никогда еще я так мучительно не ненавидела себя и не жалела о собственных поступках.
Куда только подевалась моя гордость? То самоуважение и достоинство, которые так ценились сиренами? Пришлось отказаться от всех моральных устоев, чтобы унизиться перед мерзавцем Себастьяном! Хотя именно он, в сущности, и был главным извергом и грязным развратником. Но мысль о том, что я сама допустила подобную мерзость, была невыносима.
В конце концов, обессилев от рыданий, я добралась до своей спальни. Забравшись в дальний угол, поджала хвост к подбородку и съежилась в комочек, по-прежнему содрогаясь от приступов дрожи. Ни сна, ни отдыха для меня больше не существовало. Единственное, о чем я могла думать — это Джейсон, мой прекрасный Джейсон.
Я обязана была придумать как спасти его и себя, отвести от нас угрозу, какой бы ужасной она ни была. Но, казалось, все было против нас! Под водой меня преследовал проректор. В море на Джейсона охотился Эндрю Ройс. На берегу расставлял свои ловушки Виктор.
Эти мысли повергали меня в новые волны душевной апатии. Порой мне даже хотелось не предупреждать Джейсона, а просто сбежать, исчезнуть из его жизни навсегда. Но любовь не позволяла этого сделать. Слишком глубоко запало его имя в моем сердце, слишком сильны были чувства, связывающие нас.
Что бы ни ждало меня впереди, я должна была увидеть Джейсона еще раз. Хотя бы единожды взглянуть в его прекрасные глаза.
С этой решимостью в душе я забылась тревожным сном, полным кошмарных видений. Мне весь сон виделся проректор, нагой и отвратительный, пожирающий меня взглядом полным вожделения. От его прикосновений моя плоть покрывалась струпьями и язвами, из которых сочилась гниль. А я все плыла, плыла без остановки, но никак не могла скрыться от его пылающего, пожирающего меня взора…
Очнулась я в полном изнеможении, спеленатая стыдом до последней чешуйки. Но на этот раз вместе со стыдом во мне пробудилась решимость. Что бы ни ожидало меня в ближайшем будущем, я обязана увидеться с Джейсоном и предупредить его об угрозе!
Проснувшись в своей спальне, я сразу же поняла — никакого уединения мне больше не видать. У самого входа в покои топтался могучий стражник из числа приспешников Себастьяна. Уродливое чудовище с вытаращенными глазами и вечно оскаленной пастью источало такую ауру угрозы, что у меня сразу же свело живот.
При моем появлении в дверях тварь шевельнулась и проскрежетала жуткими зубастыми челюстями:
— Приказ ректора. Ты не можешь выходить из комнаты. Ты находишься под стражей до особого распоряжения. Попытка бегства — смертная казнь.
Глава 9
При моем появлении в дверях страж шевельнулся и проскрежетал:
— Приказ ректора. Ты не можешь выходить из комнаты. Ты находишься под стражей до особого распоряжения. Попытка бегства — смертная казнь.
Его слова подействовали как пощечина. Так вот какая участь меня ожидала после сделки с Себастьяном! Я оказалась в заточении, отрезанной от внешнего мира. Похолодев от ужаса, я поспешно нырнула обратно в комнату, прижалась к стене и разразилась рыданиями.
Какой же я была дурой! Неужели могла всерьез поверить, что ректор просто так отпустит меня после случившегося? Видно, Себастьян и не думал отпускать меня. Конечно, он рассчитывал заточить меня в кабалу, овладев моим телом и душой без остатка.
От этой мысли судороги ужаса пробегали по всему моему телу. Теперь я оказалась в хитрой западне, в ловушке унизительной и безвыходной. Стоит Себастьяну лишь пожелать, как меня изгонят из Академии, или отдадут под суд. А он вновь потащит меня на свое ложе бесчестия, точно приговоренную. А после каждого подобного визита меня будут запирать здесь вновь, лишая остатков моей свободы.
Самое же страшное было в том, что безумного ректора уже не остановить. Как скоро я превращусь лишь в пустую оболочку — измученное, сломанное создание без воли и стыда? Такая участь страшила меня куда больше самой смерти.
Но как же быть с Джейсоном? Как известить его о том, что я взаперти в этой темнице? Что я не бросила его? При одной мысли о том, что может случиться с моим возлюбленным, который будет ждать меня ночами напролет на берегу, меня охватывала дрожь. Я просто была обязана не допустить этого!
Весь оставшийся день я просидела неподвижно, скорчившись в дальнем углу комнаты и безостановочно прокручивая в уме все возможные способы освобождения. Но все идеи казались бессмысленными и ненадежными: могучий страж уж точно не уснет на посту, а попытка прорваться силой обречена на неудачу. Мои телесные и магические силы были ничтожны против этого закованного в броню монстра. Я просто маленькая русалка…
Наконец, когда тень за окном сгустилась, а уставшее тело
