class="p1">— Не уверен на сто процентов. Лишь на девяносто.
— Ты сейчас издеваешься надо мной? — Уже не сдерживает слёзы и всхлипывает громче.
— Нет, я говорю, как есть. — Пытаюсь убедить в своей адекватности. — Милая, я сам в шоке от всего, что произошло. Мне не хочется, чтобы тебе было хреново из-за меня, но ты должна знать правду.
— Да ты охренел, Тём!
Янка срывается с места и стрелой летит в ванную, закрывшись там.
Понимаю, что плачет.
Чувствую себя последним пидарасом, но делать нечего. Хуже было бы, если бы узнала не от меня… Наверное…
— Яна… — Стучусь в запертую дверь. — Прости меня.
Она долго не отвечает.
Моя девушка — адекватный взрослый человек, не то, что я. Она не пойдёт бить морду мнимому сопернику. Не поведётся на «сиськи побольше», и не пустит жизнь под откос, пытаясь выплеснуть эмоции. С ней бы никогда такого не произошло.
— Уходи.
Это всё что она говорит мне, когда, наконец, выходит из ванной.
Молча семенит в комнату и садится на диван с невидящим взглядом.
Не простит, конечно.
Глупо было надеяться на это.
— Ян…
— Я соберу твои вещи и напишу, когда можно будет забрать.
Её фраза звучит безжизненно.
Мне хреново самому, от того, что ей плохо.
Но правда в том, что я не мог этого предотвратить. Не мог и не хотел.
Трахая Аверину, лишь мимолетно вспоминал о Янке. И не испытывал стыда или угрызений совести.
Наверное, я полное говно, как человек.
Снова курю.
Теперь уже возле Янкиного подъезда.
Не стал переубеждать её и ползать на коленях в мольбах о прощении.
Может должен был, но не стал.
Думаю, что она действительно исполнит то, о чём говорила.
Возможно, первое время, я ещё буду писать ей. Иногда звонить.
По привычке.
И, конечно, год отношений не выкинешь просто так из жизни.
Я ведь испытывал к ней что-то, раз так долго продержался с одной девушкой.
И сейчас, наверное, испытываю.
Пиздец творится в душе и в жизни.
Как собраться обратно в кучу?
Глава 20
Третий день бухаю.
С Михой, у него в гараже, прямо, как в прежние времена…
— На хуй вали отсюда. Припиздил, смотри, вспомнил друга…
Это было первое, что я от него услышал.
Даже не сомневался, что реакция на моё появление будет именно такой. Последняя наша встреча закончилась ментовкой и условкой для него. Если б не отец, для меня бы тоже.
Но, слава богу, друг отходчивый и не злопамятный. На это я надеялся, когда шёл к нему с пузырём.
— С тобой не то, что пить не буду, даже срать на одном километре не сяду. — Всё ещё огрызаясь, впустил меня к себе, в «святая святых».
Этот гараж он выкупил за копейки, когда нам только исполнилось по восемнадцать. В жопе мира, на отшибе промзоны, обшарпанный, со скрипучими металлическими воротами — всё в лучших традициях… Но это место стало для нас своеобразной точкой опоры. Здесь мы бухали, строили планы, трахали девок и практически жили с мая по октябрь.
Если бы не знакомство с Янкой, которое постепенно отсеяло всех так называемых "друзей", моя жизнь до сих пор оставалась бы такой. Но целый год я втирал себе, что мне нужно двигаться дальше, искать работу, угождать девушке и не путаться со старыми знакомыми. Поэтому наши с Михой пути разошлись.
Его политика жизни заключается в том, что ни одна баба не способна повлиять на мнение мужика. Завидую ему даже.
В то время, когда мы встретились впервые со Стервой, я жил у него. С матерью тогда отношения были натянутые, она не понимала, почему я продолжаю общаться с отцом, несмотря на то, что его не интересует больше наша семья.
Я злился и на него, и на неё одинаково, не понимая, кто виноват в их разводе. И, вроде бы, уже взрослый мальчик, зная, что в семейной жизни может происходить то ещё дерьмо, творил всякую дичь в отместку обоим.
Миха, не смотря на напускные протесты, достал стаканы и даже какую-то закуску, устроив всё это на импровизированном столе, который мы давно ещё смастрякали из старой покрышки и куска фанеры.
За год здесь абсолютно ничего не изменилось.
Только мы сами.
Я его со школы знаю. Вспыльчивый, ещё хуже, чем я, выдумщик и провокатор. Но в дружбе ему равных нет.
Он ведь тогда взял всю вину на себя, когда нас приняли бухими на его старой раздолбанной «десятке», хотя быковали мы оба, я даже местами больше, чем он. И за рулём был я.
По сути, меня должны были «закрыть», а его, максимум, прав лишить. Но благодаря моему горячо любимому папаше, я отделался предупреждением, а Миха схлопотал «условку».
Я ещё звонил ему после этого, но наши отношения с Янкой устранили и его из моих будней.
Всё потому, что я больше не бухаю и стараюсь быть «хорошим мальчиком».
Старался.
Все эти ебучие усилия утоплены в первом же стакане и развеяны дымом горькой сигареты. Той самой, под окнами Киры.
Я здесь, потому что Миха «вертел на хую» мнения всех окружающих. Он сам по себе, и сейчас я нуждаюсь именно в его компании.
Двадцать три года я так жил.
И теперь понимаю, что выйду отсюда поистине другим человеком, но сейчас мне просто нужна перезагрузка.
Этот гараж и старый добрый друг — моё лекарство.
Каждый убивается по-своему.
— Знаешь, я думал, ты приползёшь раньше… — Выдыхает протяжно товарищ, вместе с сигаретным дымом.
Он по-хозяйски развалился в старом обшарпанном кресле, напротив меня — раскинувшего конечности по такому же потрёпанному дивану.
В ответ только хмыкаю, потягивая не спеша пиво из банки, которыми забит местный допотопный холодильник.
— Ну конечно… Была бы у меня рядом на всё готовая пизда и бесплатная жрачка, я бы тоже никуда не рвался, был бы примерным щенком-лизуном.
Я пропускаю мимо ушей его сарказм. Знаю, что просто злится.
— Да не пизди. — Отвечаю спокойно. — Ты привык к своей свободе. Тебя никаким борщом не заманишь.
— Эт точно. — Салютует мне пивом. — Золотые слова.
— Так и не встречаешься ни с кем?
— Нахуй надо… Ещё мне какая-то баба мозг не ебала… — Миха в своей манере описывает отношения.
Я его понимаю.
Меня самого затрахали ебучие выяснения и попытки понять, что вообще происходит.
— Значит, говоришь, Янка тебе пинка под зад дала… — Рассуждает с видом философа. — Думаешь, не одумается? По-моему, вы сладкая парочка, которую, бля, невозможно разлучить.
— Хрен его знает, Мих. Настроена она была
