подстерегать зверей возле водопоев, мастерить хитрые ловушки на птиц и на зайцев и метко бить рыбу. Правда, старики и старухи плевались, но все-таки рыба была большим подспорьем для остальных.
В этот раз вместе с ним на берегу были двое подростков. Вдруг один из них вскрикнул и показал рукой вверх по течению. Там, из-за поворота реки, выплывало что-то длинное и большое. Это были плоты. Их было четыре и на них виднелись люди. На каждом стояло по два гребца. Они упирались шестами в дно реки и управляли движением неуклюжей флотилии. Плоты несло вниз. Последнее время шли обильные дожди, и вода прибывала. Где-то там, на севере, усиленно таяли ледники, и речные потоки становились полноводнее и быстрее. Начинался осенний паводок, и река тащила немало смытых с речных берегов бревен. Из этих пловучих деревьев и были связаны плоты[5].
Что за люди плыли сюда? Враги или друзья?
Тупу-Тупу вместе с мальчиками спрятался в береговые кусты. Наконец, один из мальчиков рассмеялся.
— Калли! Там впереди Калли!
На переднем плоту ясно выделялась богатырская фигура Калли. Понемногу стали узнавать и других. А вот и женщины. Тупу-Тупу вышел из-за кустов. Плоты стали причаливать к берегу. На заднем плоту лежали убитые звери. Все ясно: Куолу возвращается домой. Он везет пленников, новых жен и добычу: оленя, две сайги, кабана с оскаленными клыками.
Но где же сам колдун? Его нигде не было видно.
Мальчики стрелой помчались в поселок рассказать о возвращении охотников.
— Где Куолу? — спросил Тупу-Тупу, когда Калли шагнул на прибрежные камни.
Громкий смех был ответом. Веселы были все, кто вернулся. Убежавшие женщины и их мужья не похожи были на пленников. Начались разговоры. Разом кричали все, смеялись, перебивали друг друга.
Из всех криков Тупу-Тупу только и понял одно: Куолу больше нет! Ао убил его. Пламя костра съело его вместе с тенью. Бояться некого. Конец всем бедам и страху перед колдуном!
Когда дети и женщины поселка гурьбой спустились к реке, они застали на берегу веселую пляску приехавших. Быстро вертелся танцующий круг. Весело размахивая копьями, подпрыгивали вверх охотники. Громко кричали художник Ао, Улла и молоденький Уа.
Но всех веселее, хоть и нескладно, топтался на месте оружейный мастер, хромой отбивальщик кремней, Тупу-Тупу.
Облава
После смерти Куолу Чернобурые зажили довольной и сытной жизнью. В окрестностях появились стада оленей. Это были осенние гости, возвращающиеся из холодной тундры. Охотники подстерегали их на переправах и приходили в поселок с богатой добычей. С первым снегом легче было выслеживать и других крупных зверей. Изредка удавалось отбивать от стада туров телят и молодых туриц. Каждый день обходили ловушки и волчьи ямы, в которые этой осенью попало несколько косуль.
С холодами в поселках все стало по-иному. Женщины из шалашей перешли в материнские землянки вместе с детьми и подростками. Мужчины проводили много дней на охоте, а когда возвращались, жили в доме охотников. Вход к матерям теперь разрешался только старикам. Ао, Улла и Волчья Ноздря вернулись в свое становище Красных Лисиц и охотились вместе со своими.
Незадолго до снегопада к Чернобурым пришли гонцы от Красных — звать их на совместную охоту. Они выследили большое стадо хуммов. Ловушка для них давно готова. А для загона чем больше людей, тем лучше. После охоты — общий дружеский пир.
— Вместе гнать, вместе есть!
Первый снег — лучшее время для всякой облавы. В назначенный день оба поселка сошлись на берегу у большого костра и двинулись в лес за Волчьей Ноздрей и другими разведчиками. Четыре старика тащили на носилках тяжелый кузов, обмазанный внутри слоем глины. В кузове были насыпаны горячие уголья и головешки из общего костра. Старики несли его степенно и шопотом бормотали магические слова.
В лесу было светло и тихо. Ветер давно сорвал с деревьев пожелтевшие листья. Снег устлал землю пухом пороши. Воздух был чист и спокоен. Копытные звери затаились где-то по темным чащам. Олени и косули старались поменьше оставлять после себя следов. Только мамонты и носороги никого не боялись. Они бродили по лесам и топтали тумбами ног давно пробитые тропы.
В этот день мохнатые хуммы паслись на горелой поляне. Ветви деревьев спускались здесь по опушке до самой земли. Из-под тонкого снежного слоя торчали стебли трав и голые кустарники. Хуммы лениво шагали вдоль опушки. Слонята объедали низенькие кусты. Их грузные родители ломали толстые сучья.
Вдруг все стадо пришло в движение. На другой стороне поляны закурились ряды сизых дымков. Послышался треск загоревшихся сучьев. В одном месте желтое пламя охватило высокий можжевеловый куст.
Огонь — самое страшное для зверей. Его боятся сильнейшие владыки лесов. Лесной пожар — это ужас всего живого. От него надо уходить и уходить как можно скорей.
Хуммы ощетинили гривы своих горбов и насторожили огромные уши. Сомнения нет: за огнями скрываются двуногие. Запах их кожаных одежд доносится вместе с туманом огненной гари. Старые хуммы сразу учуяли беду. Они видели, как желтые языки огня разгораются полукругом с трех сторон поляны. Только одна сторона еще свободна от огней и подозрительных запахов.
И вот старый вожак издает призывной сигнал и стремительно направляется к тропинке. За ним втягивается в лес вереница остальных великанов. Мохнатые слонихи подталкивают хоботами слонят. Сильные клыкастые самцы замыкают шествие. Сзади слышится гул людских голосов. От вереницы зажженных костров через поляну перебегают толпы охотников. Они бегут с пылающими смолистыми сучьями.
Одни из них зажигают заранее заготовленные у опушки кучи валежника. Другие шагают дальше по слоновой тропе следом за уходящим стадом. Все они кричат, сколько хватает сил, колотят палками по стволам деревьев. Подростки, мальчики визжат и свистят. Здесь — взрослые охотники и вся молодежь обоих селений. С ними вместе и более крепкие старики, и молоденькие бездетные женщины, и девушки-невесты. Даже хромой Тупу-Тупу, подскакивая на одной ноге, старается не отставать от остальных.
Клыкастый вожак вел за собой стадо великанов. Он ломал мимоходом сухие ветви. Упавшие стволы трещали под его тяжестью. Уши его шевелились. Он слышал сквозь топот шагов своей родни крикливый гомон человеческой толпы. Ненавистный запах дыма гнался за ним по пятам.
Всякий раз, как крики и шум становились назойливее, задние хуммы топорщили уши и прибавляли шагу.
Еловый лес кончался и переходил в высокий сосняк. В этом месте было особенно много навалено стволов, опрокинутых ураганом. Кое-где они лежали огромными кучами.
Хуммы проходили между двумя
