первое лицо: что захочет, то и будет! Три дня обжирался мясом, издевался над женщинами, бил ребят, куражился над охотниками, оскорблял больную Каху. На четвертый день приказал мужчинам итти и разыскивать беглецов! Узнать, где прячутся Канда и Балла, и сейчас же донести ему.
Две недели поиски были напрасны: охотники возвращались ни с чем. Куолу бесился и снова посылал искать. Наконец, вернулись двое и принесли важное известие. В поселке Лесных Ежей им рассказали, что Ежи видели людей. Люди шли по низкой стороне. Их было много: пять пальцев и два. Четыре охотника и три женщины. Одна несла за спиной ребенка. Шли туда, откуда течет Большая река. Шли вечером, прятались за кусты; видно, боялись, что увидят.
Утром Ежи перебрались на ту сторону. Хотели узнать, что за люди, но ничего не узнали. С тех пор прошло много дней. Месяц родился и умер, опять родился и опять умер… Так говорили Ежи.
На другой день Куолу отобрал восемь самых сильных, охотников, и сам пошел с ними отыскивать Канду и Баллу.
Перед походом Куолу колдовал. И теперь все сделалось, как он хотел: отыскал беглецов и Канда у него.
Калли рассказывал:
— Канда не боится Куолу. Когда он схватил ее у костра, она сдернула с него колпак и расцарапала ему щеки. На стоянке он велел привязать Канду к дереву. Когда Куолу подходит к ней, она плюет на него и скалит зубы, как волк. Куолу боится ее.
В это время громкий смех прервал Калли. Ао скакал на месте, хлопал в ладоши и, как ребенок, захлебывался от радости.
— Канда, Канда! — кричал он. И ноги его выплясывали веселый танец.
Ноздря кинулся к нему, ладонью зажал рот и сердито зашипел:
— Молчи! Услышат!
— Канда не боится, — смеялся Ао. — Она ела сердце хуммы, там, у Великого льда.
— Все ели! — прибавил Уа. — Куолу ничего нам не сделает.
— И наша Мать-матерей, Ло, сильнее вашей Каху, — прибавил Волчья Ноздря. — Она нам поможет.
Лицо Калли сияло. Ао вынул статуэтку Ло и положил на землю. Все Красные стали шопотом просить покровительницу их рода помочь победить колдуна и спасти женщин.
— Теперь идем! — сказал Ноздря. И все шестеро стали спускаться с кручи.
В лагере все спали; спали и сторожа возле привязанных женщин. Из кустов тихо вышел Калли и подошел к дремавшему Куолу.
— Балла пришла, — прошептал он на ухо колдуну.
Между двумя кустами лозняка стояла и улыбалась Балла. Колдун захихикал и поднялся с земли. Кривляясь и приплясывая, приближался он к Балле. А она, смеясь, пятилась назад в кусты. Вдруг страшный удар по затылку свалил его с ног. Это Уа ударил его тяжелой палицей. Куолу упал, но тотчас же поднялся. Он выхватил из-за пояса костяной клинок, похожий на веретено, и бросился на юношу. Но в это же время Ао и Волчья Ноздря с двух сторон вонзили в него копья, и колдун опрокинулся навзничь. Улла в стороне со страхом смотрел на молчаливую схватку.
Что же будет теперь? Отсохнут руки у Ноздри, Уа, у Калли и Ао?
Нет! Руки не отсохли, и колдовская сила никого не поразила. Куолу был мертв!
Калли будил Чернобурых… Все произошло так быстро и тихо, что никто ничего не слышал. Улла и Ао бросились развязывать пленниц. Балла схватила своего голодного Курру, который несколько часов провисел в мешке на дереве.
Чернобурые протирали глаза. Они сначала ничего не могли понять. А когда поняли и увидели, что Куолу лежит и не дышит, стали кричать и смеяться. Все радовались, точно с них свалилась каменная глыба. Больше колдун не будет их мучить. Красные были на Великом льду. Они ели сердце хуммы. Они перестали бояться колдуна и убили его!
Ноздря сторожил тело Куолу. По его приказу стали кидать в костер сухие ветки. Скоро пламя поднялось высоким снопом. Золотые искры летели вверх до верхушек елок.
Колдуна нельзя было оставлять лежать и нельзя хоронить, как других. Его тень целый год так же опасна, как и сам колдун. Только огонь мог его обезвредить.
Когда костер разгорелся, Уа с Ноздрей подняли колдуна под руки и поднесли к огню. Тень колдуна тянулась за ним по траве. Она была еще жива. Она трепетала и шевелилась!
Сильным толчком Куолу бросили в самую середину огня и закидали валежником. После Калли с жаром рассказывал всем: он ясно видел, как тень Куолу вспыхнула, словно сухая трава. Колдун сгорел вместе со своей тенью. Ветер подхватил дым и понес его к Великому льду.
Когда взошло солнце, от колдуна остались одни угольки. Их и пепел бросили в реку.
Власть колдуна погибла. Красные и Чернобурые долго плясали вокруг костра. Они пели про огонь, который проглотил страшную тень, пели и про славных матерей Каху и Ло, которые одолели злые чары Куолу.
Встреча гостей
Тупу-Тупу был на реке с рыболовным копьем в руках. Он стоял на большом известковом камне, торчавшем из воды.
Тупу-Тупу сам выточил из мамонтовой кости острый наконечник рыболовного дротика. Он делал его, как художник. Он любил его. Оттачивая острие, он приговаривал ему ласковые слова. Он внушал ему хорошо служить свою службу. И весь дротик, и прямое древко, и костяной наконечник не обманут ласкового Тупу-Тупу. Всякая вещь любит, чтобы с ней хорошо обращались. Может быть, Тупу-Тупу оттого и был лучшим мастером поселка, что был ласков с вещами. Да, он знал слова, которые нравятся, и умел их говорить. Оттого и оружие, сделанное его руками, работало на-славу.
Вот и теперь… Длинная щука хотела было прошмыгнуть незаметно между двумя камнями. Но дротик Тупу-Тупу молодецки пригвоздил ее к песчаному дну. Щука была тяжела. Тупу-Тупу с трудом поднял ее на воздух, она отчаянно хлопала хвостом о древко копья и разевала зубастую пасть. Она рвалась и билась, но заговоренный наконечник знал свое дело: он ее крепко держал. Рыба была поймана, и Тупу-Тупу с усилием сбросил ее на берег.
С тех пор, как Куолу увел с собой восемь сильных охотников, Тупу-Тупу почти забросил свою мастерскую.
Кроме него, оставалось только пять плохих охотников. А в поселке было еще не мало людей: дети, матери, старики и старухи и сама больная Каху. Всех их нужно кормить. Все они хотели мяса.
Хромец Тупу-Тупу выбивался из сил. Ходить далеко ему было трудно. Зато он хорошо умел
