Надо видеть мамино лицо, когда она распахивает дверь каморки и видит нас в одной кровати. Мне приходится признать, что произошедшее – не страшный сон, а реальность. А сама муха выглядит вполне довольной и выспавшейся.
Вылезая из кровати, чудом не наступаю на папин ноутбук. Руки пахнут ветчиной.
Когда выхожу из ванной, муха все еще валяется на моей простыне.
– А ну, брысь! Хорошего понемножку.
Она больше не вздрагивает от моих слов. Совсем расслабилась.
– Хочешь посадить волшебное дерево?
– Да!
– Тогда бегом одеваться!
Мы берем два стаканчика из-под сметаны и спускаемся во двор.
У мухи Агнии острые загорелые колени, на правой – белая царапина. Голубой сарафан волочится по траве, пока она наковыривает в свой стаканчик землю.
– Ай-ай-ай! – вопит и отбегает в сторону. – Жук! Большой.
– Чтобы посадить волшебное дерево, нужно пройти испытание, – философствую я.
Смотрит недоверчиво, с прищуром. На стеклах очков виднеются крошки земли.
– А ты какое испытание пройдешь?
– Вообще-то я пытаюсь с тобой подружиться. А это испытание из испытаний. А если серьезно, семена волшебного дерева я добыла после сложных испытаний. Ты себе даже представить не можешь, каких. А если я тебе расскажу, ты не уснешь от страха никогда.
Переваривает информацию, сложив руки на груди. Подкладываю в ее стаканчик земли.
– А если ты мне не веришь… Я преодолею эту клумбу одним прыжком. А еще могу тебе на голову землю высыпать. Тоже неплохое испытание.
Визжит и убегает домой.
В моей комнате мы устраиваем торжественную посадку деревьев.
– Это вестник радости, – говорю я, протягивая ей персиковую косточку.
Главное, чтобы она не возмутилась, почему я ем персики без нее. Но она молчит и копирует меня. Так же наклоняет голову и придвигает стаканчик.
Высунув язык от усердия, кладет косточку в ямку и присыпает землей.
– Когда появится росток…
Даю процентов десять на то, что он вообще появится…
– Когда появится росток, мы пересадим наши волшебные деревья в большие кадки.
– А потом на улицу?
– Может быть.
– Ой, а что это вы тут делаете? – Мама хлопает в ладоши и сюсюкает, будто общается с умалишенными.
А я, между прочим, в абсолютно трезвом уме и твердой памяти занимаюсь глупостями.
– Мы сажаем листики радости, – сообщает Агния.
– Как здорово! Только не сажаем, а садим. Или как правильно? – Мама задумывается.
– Я не знаю, как правильно, но не листики, а вестники радости.
– Девочки, идите завтракать. А растения свои поставьте на подоконник, только, пожалуйста, не на самое пекло.
Солнце после вчерашней бури как ни в чем не бывало вернулось на свое место. И не стыдно ему совсем, что уходило, оставив нас с грозой и непогодой.
За столом родители не могут на нас налюбоваться, будто мы молодожены.
– А я слышал, как ночью мышка опустошала наш холодильник! С таким наслаждением поедала запасы, я спать не мог от шорохов.
Я смущаюсь, а Агния пугается и поджимает ноги.
Папа торопливо допивает чай. Он опаздывает на работу.
– Хоть и к одиннадцати, все равно умудряюсь опоздать! Уснуть не мог, полночи ворочался.
– Ну прости! Я старалась есть тихо, – каюсь я.
– Не только из-за тебя! Грозы боялся.
– Я тоже ворочалась и боялась, – вторит Агния.
– А еще весь центр закрыли. Дополнительный крюк на маршрутке.
– В связи с чем это? – удивляется мама.
– Праздник не только у нас – дружные дочки. А у всех – День города.
– Точно! То-то мамочки с нарядными детьми гуляют. Шарики, сладкая вата.
– Знаю, – сообщаю я. – Объект приглашал вечером выйти.
– Так сходи, развейся, дочь. Я побежал, закройте за мной!
– А ничего, что ты в брюках и спальной майке? – Оглядываю его скептически. – Или на праздник сойдет?
– Эх! Не сойдет даже на праздник.
Бежит переодеваться.
Агния жует кашу и улыбается, смешно морща нос. Проглотив очередную порцию, оборачивается и выжидающе глядит на подоконник, – не вытянулись ли еще наши волшебные деревья? Я ловлю ложкой солнечного зайчика, заставляя его скакать по стенам.
Мама запирает дверь за переодевшимся папой и возвращается к нам. Молча и совершенно синхронно мы приникаем к окну. Стоим плечом к плечу (Агния скорее висит на нас), смотрим, как папа выходит из подъезда и торопливо пересекает двор. Оборачивается и машет нам. Мы машем в ответ. Все так уютно и радостно, как в моем безоблачном детстве. Неужели еще может быть так же?
Я чувствую что-то такое, отчего сводит зубы. И та рука, что вчера стучалась в окно киношной девочки, теперь сжимает мое сердце.
И пусть мы теперь живем в малюсенькой квартирке, и папа вынужден искать вечные подработки, а мама – брать больше ночных смен… Пусть даже я буду делить комнату с младшей сестрой… Все это кажется теперь решаемым, неважным.
Потому что я снова хочу жить.
Будто солнце осветило ту часть возможного, которую я не видела в своей темноте.
– Значит, вечером ты идешь гулять с Сашей? – спрашивает мама, убирая посуду.
– Не-а. Не пойду. Думаю, Объект переживет. А нам надо растить волшебное дерево.
Агния кивает. Нет ничего важнее наших вестников радости.
– Но почему? Погода хорошая. Саша – парень надежный. Как только устанешь – доставит домой.
Как в лес, так он – безответственный элемент, а в городе ему можно доверять?! Двойные стандарты!
– Не люблю шум. Суета, толкотня… Да и надеть мне нечего.
– Это как раз не проблема! – радуется мама. – Тетя Маша жаловалась, что Динке выпускное платье не налезает. Купили еще год назад, а Динка потолстела. Пришлось новое выбирать. Я сейчас спущусь, посмотрю, что там за платье.
– Не надо, мам! Мне и платье носить нельзя. Оно наверняка с короткими рукавами, а у меня синяки еще не прошли. И обуви нет. И вообще, когда я гулять ходила?
Но мама уже уносится к соседям.
– А я б погуляла, – говорит Агния. – Когда я вырасту, ты будешь брать меня с собой?
