На смену пению птиц пришла жуткая тишина. Что делает человек с нашим прекрасным миром? Только через пять месяцев появились голубая сойка и крапивник».
Той же осенью, о которой писала жительница Алабамы поступили не менее мрачные сообщения с дальнего юга. Квартальный журнал «Филд ноутс», издаваемый Национальным одюбонским обществом и Службой охраны рыбных богатств и диких животных США, отмечал, что в Миссисипи, Луизиане и Алабаме появились необычные «белые пятна, загадочно лишенные каких бы то ни было птиц». «Филд ноутс» представляет собой сборник сообщений любителей птиц, которые потратили не один год, наблюдая птиц в своем краю, и красно осведомлены о нормальной жизни птичьего царства. По словам одной такой любительницы, она, проезжая по южным районам Миссисипи, не видела «полевых птиц на протяжении многих километров». Другая любительница из Батон-Ружа писала, что кормушки оставались нетронутыми «в течение многих недель подряд», а ягодные кусты у нее в саду стояли усыпанные ягодами, хотя обычно к этому времени их склевывали птицы. Третий любитель птиц сообщал, что из его окна, «через которое часто виднелось 40 или 50 красных кардиналов и много других птиц, теперь редко увидишь пичугу-другую». Проф. Морис Брукс из университета Западной Виргинии, специалист по птицам района Аппалачей, писал, что количество птиц в Западной Виргинии «невероятно сократилось».
Трагическим символом судьбы птиц, судьбы, которая уже постигла многие их виды и угрожает остальным, может служить история всем известной малиновки. Для миллионов американцев первая весенняя малиновка означает, что зиме пришел конец. О ее прилете пишут в газетах и радостно говоря за завтраком. И когда в лесах появляется первая зеленая дымка, число малиновок становится все больше и больше, тысячи людей наслаждаются на рассвете их пением. Но теперь все изменилось, и даже прилет птиц нельзя считать чем-то само собой разумеющимся.
Жизнь малиновки и многих других птиц трагически переплелась с американским вязом, неотделимым от истории тысяч городов от побережья Атлантического океана до Скалистых гор. Вязы растут на улицах и площадях городов, в селах и на территории колледжей, образуя величественные арки зелени. И вот вязы поразила болезнь, настолько серьезная, что многие специалисты убеждены в безуспешности всяких попыток спасти деревья. Конечно, потеря вязов была бы трагедией но вдвойне хуже будет, если в тщетной попытке спасти деревья мы ввергнем значительную часть птичьего населения в ночь небытия. И тем не менее так оно и происходит.
Так называемая голландская болезнь вязов была завезена в США из Европы в 1930 году вместе с древесиной, закупленной для производства фанеры. Болезнь эта грибковая. Грибок проникает в водопроводящие каналы дерева, распространяется в виде спор, переносимых соком дерева, и в результате действия ядовитых выделений и механической закупорки ветви сохнут и дерево гибнет. С больных деревьев на здоровые болезнь переносится жуками-короедами. В ходы, которые эти жуки прогрызают под корой мертвых деревьев, набиваются споры грибков, споры пристают и к жукам и попадают туда, куда жуки летят. До сих пор в борьбе с болезнью вязов стремились к уничтожению насекомых-переносчиков. Постепенно опрыскивание ядохимикатами стало обычной мерой во многих местностях, в особенности на Среднем Западе и в Новой Англии — оплотах американского вяза.
На опасность опрыскивания для птиц, и в особенности для малиновки, впервые указали два орнитолога Университета штата Мичиган, проф. Джордж Уоллес и его ученик Джон Менер. Еще в 1954 году Менер избрал в качестве темы своей докторской диссертации некоторые вопросы жизни малиновок. Выбор этот был совершенно случайным, ибо в то время никто и не подозревал, что малиновке угрожала опасность. Но уже в то время произошли события, которым было суждено изменить направление его работы и чуть было не лишить его исследовательского материала.
Скромное начало опрыскиванию в целях борьбы с голландской болезнью было положено на территории университета в 1954 году. На следующий год к университету присоединился и город Ист-Лансинг (где университет расположен). Опрыскивание на территории университета было расширено, и вскоре дождь ядохимикатов вместе с опрыскиваниями для борьбы с непарным шелкопрядом и комарами превратился в настоящий ливень.
В 1954 году, когда опрыскивание проводилось в ограниченных масштабах, все шло хорошо. Следующей весной малиновки начали возвращаться на территорию университета, как обычно. Подобно колокольчикам в «Потерянном лесе» Томлинсона, они «не ведали беды» и спокойно расселялись по знакомым местам. Но вскоре стало ясно, что стряслась беда. На территории университета стали появляться мертвые и умиравшие малиновки. Лишь немногие птицы продолжали искать еду или собираться в излюбленных местах. Лишь немногие свили себе гнездо и вывели птенцов. В последующие весны все повторилось сначала. Обработанная ядохимикатами площадь стала смертельной ловушкой, уничтожившей перелетных малиновок за какую-нибудь неделю. И каждая новая партия птиц лишь увеличивала число обреченных, валявшихся на земле в предсмертных судорогах.
«Территория университета стала кладбищем для большинства малиновок, отважившихся поселиться там весной», — отметил Уоллес. Но почему? Вначале он предположил, что дело в каком-то нервном заболевании, но вскоре стало, что, «несмотря на заверения органов, ведавших инсектицидами, будто их ядохимикаты безвредны для птиц», малиновки все же погибали от отравления; у них наблюдались хорошо известные симптомы: потеря равновесия, судороги, конвульсии и смерть».
Ряд фактов говорил о том, что малиновки отравлялись не столько из-за непосредственного контакта с инсектицидами, сколько из-за того, что они съедали земляных червей. Случайно земляных червей скормили подопытным ракам, и все раки мгновенно подохли. Подопытная змея, отведав таких червей, забилась в судорогах. А ведь весной земляные черви — это основная пища малиновок.
Основное звено в цепи загадок было суждено найти д-ру Рою Баркеру, работавшему в естественноисторической службе Иллинойса в г. Урбана. В работе, опубликованной в 1958 году, д-р Баркер проследил, каким образом судьба малиновки оказалась связанной через земляного червя с болезнью вязов. Деревья опрыскивают весной (из расчета 2–5 фунтов ДДТ на дерево высотой 15 метров, что составляет 23 фунта на акр там, где вязы растут густо), а также зачастую в июле примерно половинной дозой ядохимиката. Мощные опрыскиватели направляют струю яда на все части самых высоких деревьев, непосредственно убивая не только жука-короеда, но и других насекомых, включая тех, которые помогают опылению, а также хищных пауков и жуков. Яд образует прочную пленку на поверхности листьев и коры, не смываемую даже дождями. Осенью листья опадают, скапливаются влажными кучами и начинается медленный процесс перемешивания их с почвой. В этом им помогают земляные черви, поедающие листья, ибо листья вязов принадлежат к любимым блюдам червей.
