– А у меня не брали отпечатков, в смысле в последнее время,– заметила Делла.
– Ты же не связана с задворками преступного мира, – ответилМейсон. – И то у тебя иногда берут. Но всякий, кто якшается с бандитами, времяот времени попадает под подозрение, и у него берут отпечатки. И эти пальцыпопадают в ФБР, когда предполагаемый преступник разгуливает на свободе. А Холсиисчез, как сквозь землю провалился.
– И дальше? Что дальше, шеф?
– Гиллетт отсидел срок, послал к черту преступные дела,отправился в маленький городок, приобрел себе хижину, немного браконьерствовал,питался форелью и олениной, иногда покупал муку и бекон, и вдруг в одинпрекрасный день два с половиной года назад ему попадается «Сэтердей ивнингпост», а там фотография Джорджа Белдинга Бакстера, мультимиллионера… А теперьпредставим, что он узнал на фотографии Коллингтона Холси. Что, по-твоему, моглотогда случиться?
– Думаете, Гиллетт отыскал Джорджа Белдинга Бакстера?
– А почему бы и нет?
– Не похоже, чтобы ему много от этого обломилось.
– А ему и не нужно было много, – сказал Мейсон. – К тому времениему только и нужно было, что мешок муки, немного бекона, кофе и соль. И он былвполне счастлив.
– А что дальше?
– Дальше его нашел сын, который не очень-то гордился своимродителем, но тем не менее заглядывал к старику. И вот однажды он заинтересовался,на какие средства живет папаша, и сделался довольно внимательным сыном, пытаясьузнать, откуда берутся деньги.
– Ну, – сказала Делла Стрит, – вы меня прямо завораживаетесвоими рассуждениями!
– Сама ситуация завораживает, – улыбнулся Мейсон. – Сын обнаружил,что Бакстер – это Коллингтон Холси, и начал вести двойную жизнь. Он сталдвоеженцем, переезжал с места на место, занялся таинственным бизнесом, окотором никто ничего не знал, сам заполнял налоговые квитанции, то есть началкататься как сыр в масле.
– А потом? – подала голос Делла Стрит.
– Потом, – продолжал Мейсон, – внезапно пришла смерть. Отеци сын умерли в течение двух суток. И Бакстер отчаянно спешит убраться подальше:теперь, если кому-то придет в голову снять отпечатки пальцев у его домочадцев,чтобы убедиться, что они ни при чем, никто не сможет сказать: «Разрешите,мистер Бакстер, мы снимем ваши отпечатки пальцев, просто для сравнения».
– И вы собираетесь послать Джорджу Белдингу Бакстеруповестку в суд, – заключила Делла.
Мейсон широко улыбнулся.
– Ну и в историю вы лезете! Да Бакстер вам… Шеф, вам некажется, что вы можете получить…
– Что же? – спросил, перебивая ее, Мейсон.
– Закупорку сосудов.
Мейсон засмеялся:
– Я буду держаться подальше от доктора Эвальда Карвера, аесли меня недосчитаются, то уж без вскрытия не обойдется, Делла. Черт возьми,почему у меня не хватило духу стащить из хижины Гормана «Сэтердей ивнинг пост»?
– Думаете, Трэгг уже там? – спросила Делла.
– Может появиться там с минуты на минуту. Как только увидитединственный номер «Сэтердей ивнинг пост» среди криминальных журналов,лейтенант Трэгг подумает то же, что и мы.
– Это плохо?
– Это лишит нас преимущества. Да, жаль, что «Пост» осталсятам.
– А теперь вы не можете его забрать?
– Боже сохрани! Это называется прятать вещественныедоказательства. Так делать нельзя.
– А как можно?
– Можно что-нибудь придумать, чтобы он не так бросался вглаза, – задумчиво сказал Мейсон.
– Ну что ж, – заметила Делла, – вы же платите наличными.
Лицо Мейсона медленно расплылось в улыбке.
– Позвони-ка Мэнни Г. Болтону из похоронного бюро вПайн-Хэвен, Делла.
Делла Стрит набрала номер. Через несколько секунд онакивнула шефу.
Мейсон взял трубку:
– Доброе утро, Болтон. Как дела?
– Все прекрасно, просто замечательно!
– Есть что-нибудь новенькое?
– Ничего. Все как вчера.
– Знаете, я все думаю про бедного старого Гормана.
– А что такое?
– Мы с вами знаем, как оно бывает, Болтон, – продолжалМейсон. – Мы понимаем, что, когда человек одинок и любит читать, он читаетчто-то одно. Я бы не хотел, чтобы люди думали, будто мой дальний родственникчитал только одни криминальные журналы.
– Вы скажите, что надо, и я сделаю. Вы же платите наличными.
– Мне кажется, будет не очень здорово, если пойдут слухи,что в хижине ничего не было, кроме этих журналов, и…
– Вы хотите, чтобы я пошел туда, забрал их и сжег? – спросилБолтон.
– Вовсе нет, – возразил Мейсон, – но… у вас ведь дома естьстарые журналы, правда? Вы говорили, ваша жена любит читать про путешествия?
– Да, конечно, у нас их горы. Дровяной сарай забит ими.
– Может, наберете там десятка три-четыре старых журналов иположите их рядом с криминальными?
– А криминальные не забирать?
– Нет, нет. Забирать ничего не надо. Просто сделаем вид, чтоу дяди Гормана были более широкие интересы.
– У дяди Гормана?
– Ну да, я его так называл, – объяснил Мейсон.
– Понятно, мистер Мейсон. Я прямо сейчас этим и займусь. Сиюже минуту.
– И конечно, – добавил Мейсон, – вам совсем необязательнопомнить, какие именно журналы вы отнесли туда.
– Не беспокойтесь, – успокоил его Болтон. – Вы знаете,мистер Мейсон, мне кажется, вы бы прекрасно поладили с нашей публикой. Вас бывсе тут полюбили. Хорошо, если бы вы приехали к нам жить, и, ручаюсь, вам непришлось бы много платить мяснику.
– Заманчивая мысль!
– Что ж, мы здесь ценим людей, которые все понимают.
– Вот и прекрасно. Я к вам на днях заеду, мистер Болтон. Досвидания!
Делла Стрит встревоженно смотрела на шефа.
– А это не преступление – подкладывать вещественныедоказательства? – спросила она.
– Не знаю никакого законного установления, – сказал Мейсон,– которое запрещало бы приносить старую печатную продукцию в дом человека,умершего от закупорки сосудов. Не забывай, что врачебным заключениемустановлена причина смерти. Ничего подозрительного в ней нет.
